Но вошедший не был солдатом. Его лицо пряталось под пыльным капюшоном, а длинный плащ скрывал его почти полностью. Впрочем, не могло укрыться от глаз то, что он был одного роста с Ормом, стоявшим на страже у входа. Незнакомец кивком поприветствовал великана с обнаженной грудью, но не сказал ни слова. Он неспешно оглядел лица всех, кто находился в трактире, после чего спустился по трем ступеням вниз — туда, где начинался пол, и, проложив путь через сгрудившиеся тела, сел на скамью прямо напротив нее.
Он поставил локти на маленький столик. Света крошечной свечи не хватало, чтобы разглядеть лицо незнакомца, скрытое в тени капюшона, а сам он не поднимал головы. Вдруг, как по волшебству, оказалось, что между двумя пальцами руки, облаченной в перчатку, зажат серебряный минарин.
Стужа откинулась на спинку.
— Я — ясновидящая, — презрительно сказала она. — Ловкостью рук меня не удивишь.
Еще один минарин появился вслед за первым. Он положил обе монеты на столик рядом с картами.
— Что ж, на этот раз тебе удалось произвести впечатление.
Она смахнула деньги в свой кошелек.
— Откуда у тебя роларофские монеты? Ты путешественник?
Мужчина по-прежнему не откидывал капюшона, она не видела его лица, но услышала голос — низкий и глубокий, с хрипотцой.
— Спроси лучше их. — Он указал на колоду. — Пусть они тебе обо всем расскажут, если смогут.
— Значит, ты хочешь, чтобы я погадала, — сказала она, беря в руки карты и бережно тасуя их. — За два минарина я предскажу тебе прекрасное будущее.
— Правды было бы достаточно, — прошептал он, приподняв голову так, что она увидела, как шевелятся губы. На лице его росла коротко стриженная черная с проседью бородка.
— Положи пальцы на верхнюю карту, — приказала она. — Тебе следует снять перчатки.
Незнакомец поступил так, как было велено, и она затянула свою обычную песнь ясновидицы: «Непростые это карты…»
Маленький мальчик дернул ее за рукав, перебивая:
— Госпожа, может, ваш господин захочет выпить вина или пива, пока вы будете предсказывать ему будущее?
При пляшущем свете ламп лицо мальчика выглядело простодушным и наивным, глаза были широко раскрыты. Его звали Скафлок, он был единственным сыном хозяина трактира. Во всем городе не было более дрянного мальчонки.
Она сердито посмотрела на него:
— Убирайся, или я превращу тебя в жабу. Нам некогда.
Скафлок показал ей язык:
— А может, тебе и фокусы показывать некогда здесь, в самом людном месте города, старая мошенница?
Огромная рука обвилась вокруг головы Скафлока, развернула его так, что ребенок потерял равновесие. Незнакомец приподнял его, перегнул через колено и занес руку для шлепка.