Меня опять неодолимо потянуло, бросив фонарь, убежать из этого страшного места на воздух, к солнечному свету. Но я не посмела. Рядом был кормовой трап, ведущий наверх, и я непроизвольно бросилась было к нему, но прежде чем достигла ступенек, кто-то снова застонал и начал звать на помощь. Голос шел из дальнего трюма, я едва его расслышала, но в призыве звучали отчаяние и страх смерти.
На нижней палубе, где находилась я, было тихо, и я подавила панику. Наверное, несчастный случай, надо пойти и помочь человеку.
Я подошла к ближайшему трапу, ведущему вниз. И снова мне в ноздри ударил запах пыли, ворвани и гнилого дерева. Я спустилась в обитель пугающих теней и подняла фонарь повыше, чтобы рассмотреть мостик над балластом. У подножия другого, дальнего трапа кто-то лежал. Вот он пошевелился и опять застонал.
Я пробралась туда, боясь споткнуться и уронить фонарь. Тогда от пылающего масла начался бы пожар. Мой страх перед огнем был неистребим, как древний инстинкт, как страх перед вспышками молний. Мне казалось, они как-то связаны между собой. Только необходимость помочь пострадавшему заставила меня преодолеть все свои страхи.
Человек лежал на спине там, где упал, и камни, о которые он ударился головой, заливала кровь. Глаза его слепо выпучились в потолок, в черной гуще бороды белел оскал зубов. Я узнала Тома Хендерсона.
Опустившись возле него на колени, я позвала его по имени. Глаза Тома слепо вращались в орбитах, и я услышала невнятные слова. Я наклонилась поближе. Казалось, он бредил.
— Заплатили… заплатили, чтобы я… — Голос сорвался.
Я наклонилась еще ближе.
— Кто заплатил, Том? За что? О чем ты?
Челюсть его отвисла, глаза закатились. Я поняла, что он умер.
И все-таки я попыталась вернуть его, закричав:
— Держись, Том! Не сдавайся, я сбегаю за помощью!
Но я знала, что уже слишком поздно. Я поднялась с колен и отступила, беспомощно глядя на распростертое тело. В ту же минуту над моей головой раздался топот. Когда он затих, на китобойце установилась мертвая тишина.
По ближайшей лестнице я выскочила из трюма, потом взлетела по второй на верхнюю палубу, к солнцу. Я кинулась к леерам и выглянула за борт. Там у трапа стоял Брок Маклин. Собирался ли он взойти на борт или только что сошел с корабля — понять было нельзя.
— Быстрее! — закричала я. — Там этот моряк… Том Хендерсон. Он упал в трюм, Я… мне кажется, он умер.
Брок промчался по трапу, почти не хромая. Он выхватил у меня фонарь, который я все еще судорожно сжимала в руке, и скрылся в люке. Спуститься туда снова было выше моих сил. Ноги стали ватными, колени подогнулись, я опустилась на палубу и осталась сидеть. От пережитого ужаса меня затрясло.