— Будьте любезны пройти с нами, — сказал он мне не терпящим возражений тоном и открыл дверь гостиной.
С нарастающей тревогой я вошла, а он предложил мне и констеблю садиться. Я решила зажечь лампу и заметила, что руки мои дрожат. Приход местного констебля воскресил в памяти болтовню Лорел.
Мы сидели в строгой элегантной гостиной, где прежде лежало тело капитана Бэскома и где мистер Осгуд читал завещание, которое так сильно изменило нашу жизнь. Констебль Дадли серьезно относился к своим обязанностям, хотя с настоящими преступлениями имел дело редко.
В лучшие дни Гавани Шотландца, когда в нее часто заходили корабли и моряки сходили на берег, беспорядка было больше и полицейских тоже. В последние годы количество жителей в городке сократилось, а те, что остались, были довольно законопослушными, поэтому работы у полицейского стало немного. Даже тюрьма, и та почти пустовала.
Оказалось, Лорел была права. По городку поползли слухи, будто Том Хендерсон никак не мог сам упасть с корабельного трапа и тем более разбить себе голову о балластный булыжник. Не иначе как кто-то его столкнул, поговаривали люди. А кто еще был на борту, кроме заявившейся невесть откуда девицы, которой капитан, выживший из ума, оставил все свои денежки? Той, которая так скоропалительно выскочила замуж за Брока Маклина, — дочери Карри Коркоран.
Нелегко было сразу все это понять из бессвязных слов смущенного полицейского. Но я прекрасно понимала, чем грозят такие сплетни. Констебль заявил, что его долг — сообщить мне о слухах, наводнивших городок; не исключено, что это досужие домыслы обывателей, но, может быть, в них есть и зерно истины. Дыма, дескать, без огня… Он пришел спросить о том, что мне известно об этом деле.
Я сидела на краешке стула, чинно сложив руки на коленях и не веря собственным ушам. Самое ужасное было то, что Брок сидел рядом со мной в полном молчании, слушал, поглядывал на меня и ни единым словом меня не защитил, хотя был единственным, кто должен был верить в правдивость моего рассказа, просто зная, что мне незачем лгать.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — произнесла я, когда полицейский наконец высказался. — Если вам кажется, что я могла столкнуть мистера Хендерсона с трапа с намерением его убить, то вы не в своем уме.
Брок беспокойно заерзал в кресле.
— Просто расскажи ему, что случилось, Миранда. Расскажи, как рассказала мне.
Как рассказала мне. Это что, намек? Может, Брок хочет, чтобы я о чем-то умолчала? Например, о словах, сказанных умирающим? Или о топоте над головой, хотя о нем он и сам не знает.