Брок посмотрел на меня глазами, полными ярости.
— Это я-то пытаюсь себя обмануть? Да я люблю море больше жизни и не любил так ни одну женщину!
— Тогда ваша жена должна была его ненавидеть, — заметила я.
— Роза? — Голос Брока потеплел. — Она не умела ненавидеть. Но, кажется, была рада, что я вернулся навсегда. У нее была нежная душа — слишком нежная для этого грубого мира.
Он говорил о ней как о глубоко любимом, но давно утраченном человеке, и я поняла, что он уже не скорбит о ее смерти так, как внушала мне его мать.
Чувствуя, что он смягчился, я снова попробовала уговорить его выполнить тот план, который Брок отверг с самого начала.
— Если вы отправитесь в Салем и приведете домой "Морскую яшму", то сможете переоснастить ее и снова уйти в Плавание.
В ответ он только невежливо хмыкнул.
— Но почему нет? — настаивала я. — Этот корабль не заслуживает своей позорной участи. Он — воплощение мечты вашего отца. Ничто не мешает снова пустить его по морям, если вам захочется.
Он бросил на меня хмурый взгляд исподлобья.
— Да вы помешались на этой мысли.
Я и сама не знала, почему она засела у меня в мозгу, просто мне казалось, что это единственно правильное решение.
— "Яшма" убила моего отца и погубила вашего, — продолжал Брок. — Зачем кликать новую беду? Кто знает, не проснется ли опять в старой посудине страсть к коварным фокусам. Кто знает, какие злые силы мы разбудим, если приведем ее назад, в Гавань?
Эти слова из уст Брока Маклина переполнили чашу моего терпения. Я рассмеялась мужу в лицо:
— Ну, теперь я знаю, откуда у Лорел талант к странным фантазиям. Это что, и есть хваленое шотландское ясновидение?
Он глянул мне в глаза, и на лице его не отразилось и тени улыбки.
— И в небе и в земле сокрыто столько, что вам и не снилось. Может, не стоит навлекать грозу, не то с крыш начнут валиться трубы?[5]*
— Или мы сами — с трапов? — спросила я и сразу же ощутила вспыхнувший в нем гнев. Но и настороженность тоже — Брок словно весь подобрался. — Вы боитесь ходить под парусами? — поддразнила я его, не дождавшись ответа.
— Я не гожусь больше ходить под парусами, — свирепо ответил он. — Нет на море задачи труднее, чем выжать из клипера всю возможную скорость. У команды должен быть капитан, которого они буду уважать. А не полкапитана.
Впервые мой муж прозрачно намекнул на свое увечье. Я была потрясена, но осталась беспощадна:
— Зачем так унижать себя? Почему вы не верите в свои силы? Отчего не ответите на вызов судьбы и не докажете себе, что вы такой же, как были прежде? Почему вы так боитесь неудачи?!