Сообразив, что я не собираюсь развивать предложенную тему, она сквозь крохотное окошко кареты посмотрела опытным взглядом на сгустившиеся тучи.
— До грозы никак не успеем, — сообщила девочка. — Скорее всего, нас просто вместе с каретой и лошадьми сдует с мыса в море.
— Бедные наши лошади, как же им не повезло, — весело откликнулась я.
Девочка приблизила мрачное личико и пристально уставилась на меня сквозь сумрак.
— Вы не испугались, — отметила она почти с восхищением. — А почему это вы не боитесь?
В эту минуту Джозеф принес мой чемодан. Раздался глухой стук, и карета зашаталась — кучер водрузил чемодан под облучок, потом взгромоздился на козлы и хлестнул вожжами. Ветер задувал в щели между занавесками, карета дрожала под частыми ударами ветра. Но ровный стук лошадиных копыт успокаивал, обещая, что до места назначения мы доберемся, что бы там ни вытворяла стихия.
— Почему это вы не боитесь? — повторила Лорел тоном, в котором слышалось непонятное возбуждение.
Во враждебности этого ребенка, в самих ее нечесаных прядях, в темных, слишком больших для бледного овального личика глазах, в губах, не знающих улыбки, было даже нечто трогательное. Я улыбнулась.
— А я не боюсь бури. Я ее люблю. Ну, разве что грозы. Глупо, наверное, но я всегда боялась молний.
Девочка заморгала, потом снова уставилась на меня своим обескураживающим взглядом.
— Я не про то спрашиваю, не про грозу. Это я так, пошутила. Джозеф не позволит, чтобы нас сдуло в море. Я спрашиваю, почему вы не боитесь их, раз они вас так сильно ненавидят? Они же не хотят, чтобы вы тут были. Если бы их кто послушал, вас бы живо отправили обратно. А если останетесь, вам же хуже будет. Так моя бабка говорила, я сама слышала.
Ну как я могла принимать ее всерьез? Ребенок слишком дал волю фантазии. Это я могла понять, потому что природа и меня наделила богатым воображением. Хотя мое, к счастью, более оптимистичное и радостное.
— Значит, и ты меня ненавидишь? — с вызовом спросила я.
На сей раз девочка, чтобы не встречаться со мной взглядом, отвернулась и уставилась в окошко. На минуту в карете воцарилась тишина, потом моя попутчица отозвалась:
— Я вас ненавижу сильнее всех. Не хочу, чтобы вы тут жили! Я уже накидала камней вам в постель. Если не уедете, я на вас ведьмину порчу напущу! Змеиного яду в чай подолью!
Столь внезапный и безобразный для десятилетней девочки взрыв ненависти ужаснул меня.
Я сложила руки на коленях и ответила спокойно и тихо:
— Будь так любезна сказать мне, почему ты приготовилась меня ненавидеть, еще не узнав как следует.