Лежавший в книжке платок упал на землю. Наташа покраснела — сумочки у неё не было, книжка служила сумочкой.
— Я извиняюсь, — сказал Алов и подал платок.
Наташа затолкала его в манжет рукава и покраснела ещё больше.
Витковскому снова удалось собрать губы.
— Нет, ты скажи, кому хватит? Мне, да?
Сидящие за соседними столиками начали оглядываться. Перехватив насмешливые взгляды, Наташа потупилась.
— Сейчас всё будет в порядке, — сказал тихонько Алов и хлопнул Витковского по плечу. — Олег, ребята зовут. Пошли.
Витковский поднялся и, хватаясь за спинки стульев, побрел к своему столику.
— Надеюсь, знакомство наше продолжится. Привет! — сказал Алов Наташе и, оглядываясь на левую пятку, пошел следом.
Алексей облегченно выдохнул воздух.
— Он в самом деле журналист? Настоящий? — спросила Наташа.
— В нашей многотиражке работает.
— А что он пишет?
— Он и про Лешку писал, — сказал Виктор. Толстые губы его расползлись в предательской ухмылке.
— Правда? Почему ты не рассказывал?
— А, пустяки! Чего там рассказывать, — отмахнулся Алексей и пнул под столом Виктора.
Подошел плешивый официант, помахал над скатертью мятым полотенцем так, что все крошки остались на месте, вынул маленький блокнотик и, покатывая огрызок карандаша между указательным и большим пальцем, приготовился писать.
Ну конечно, это он! Только вроде стал меньше ростом и как-то ссохся, что ли. Налитые когда-то щеки обвисли, как брыла у лягавой собаки. Под глазами мешки. Большой жабий рот скорбно сжат и стал похожим на куриную гузку.
— Мороженое, ситро и две кружки пива, — сказал Виктор.
— Водочки не желаете?
— Нет.
Официант вздохнул, спрятал блокнотик и повернулся, собираясь уходить.
— Дядя Троша! — негромко окликнул Алексей.
Официант оглянулся, недоуменно шевельнул бровями. Рот его дрогнул, в глазах что-то мелькнуло и тут же погасло.
— Не узнаешь?
— Лешка… Алексей! Господи!
Он по-бабьи всплеснул руками, затоптался на одном месте.
— Как же ты?.. Господи, бож-же ж мой… Да разве признаешь?!
Неподалеку за столиком громко застучали по тарелке.
— Сию минуту! — откликнулся дядя Троша. — Бож-же ж ты мой… — повторил он, переступая с ноги на ногу. — Вот так встреча!.. Я сей минут, сей минут! — и засеменил к столику, за которым ещё требовательнее застучали.
— Кто это? — спросил Виктор.
— Жаба. Дядька двоюродный.
— Тот самый? От которого убежал?
— Тот самый. Помнишь, — повернулся Алексей к Наташе, — я рассказывал, как он меня избил и я убежал? — Наташа кивнула. — Сильно я его тогда боялся. И ненавидел. Пожалуй, даже больше ненавидел, чем боялся.
— Ты же маленький был.