– Диспетчер, это рейс «девятьсот шестьдесят шесть». Вижу аэропорт. Обозначьте глиссаду.
Ситуация была не из легких. В такую сложную нелетную погоду надо было корректировать каждое движение самолета, поэтому Ольга Васильевна стала четко отдавать команды «Боингу», не обращая внимание на мужчин, стоящих сзади.
– Рейс «девятьсот шестьдесят шесть», приготовьтесь к посадке по приборам, посадочная полоса «три-пять». Поворачивайте вправо, курс три-два-ноль, и свяжитесь с посадочным маяком. Вызовите КДП, проходя над внешним радиомаркером.
– Рейс «девятьсот шестьдесят шесть», параметры посадки заданы, командно-посадочный пункт пойман, – Михаил наклонился, чтобы, переключив маленький рычажок, перейти с теперешней частоты на внутреннюю связь, но, как всегда, задержался на тот случай, если диспетчеру понадобится сказать еще что-то. На этот раз голос диспетчера вернулся почти сразу, и он почувствовал в нем волнующие, но настойчивые нотки.
– Рейс «девятьсот шестьдесят шесть», вы еще здесь?
– Да, – ответил Михаил.
– Мы должны изменить ваш курс, командир, – она подчеркнула последнее слово.
Голос диспетчера на мгновение исчез, и Михаил услышал другой голос, мужской, через неотключенный микрофон – из-за того что диспетчер не сняла палец с кнопки передатчика. Были слышны только отдельные фразы, но по ним Михаил понял, что посадку им не разрешают. Через минуту он услышал голос диспетчера...
Илья Семенович не сомневался и где-то даже был уверен, что опытный пилот Стародубцев сможет посадить самолет в такую погоду, но не стал спорить с начальством, которое решило почему-то отправить его в режим ожидания. Последнее время ему вообще ничего не хотелось, он все чаще и чаще стал задумываться: сколько еще сможет выдержать его усталый мозг? Ему недавно исполнилось сорок восемь. Он работал диспетчером почти полтора десятка лет. Самым неприятным моментом было то, что, хотя на этой работе человек к сорока пяти – пятидесяти годам полностью изнашивается и чувствует себя стариком, до выхода на пенсию остается еще десять-пятнадцать лет. Многим воздушным диспетчерам это оказывалось не под силу, и они не дотягивали до конца.
Илья Семенович знал, как знали и другие диспетчеры, что о влиянии их работы на организм уже давно официально известно. У врачей, которые наблюдают за состоянием здоровья авиационного персонала, накопились горы материалов на этот счет. В числе болезней, являвшихся прямым следствием профессии диспетчера, фигурировали: нервное истощение, стенокардия, язва кишечника, тахикардия, психические расстройства и множество других, менее тяжелых заболеваний. Он как-то видел записи одного врача: «Диспетчер проводит долгие ночи без сна, раздумывая, каким чудом ему удалось удержать столько самолетов от столкновения. За истекший день он сумел избежать катастрофы, но будет ли удача сопутствовать ему и завтра? И вот через какое-то время что-то в нем отказывает – происходит изменение в его физическом и психическом состоянии».