— Умолкни, женщина! — отозвался отец. Я имею право беспокоиться. Я веду здоровый образ жизни. Не пью, не курю и могу хоть сейчас обогнать человека вдвое меня младше. Мой отец жил до девяноста шести лет. У меня великолепное здоровье, и я не хочу погибнуть из-за твоей чертовой булавки.
— Ах вот как? Почему ты не можешь угомониться? — она заплакала. — Ты вечно все портишь. Она побежала наверх.
Мы с отцом смотрели друг на друга.
— Она сегодня немного нервничает.
— Нервничает? — переспросил я. — Почему?
— Из-за того, что ты пришел. Ты, между прочим, довольно давно у нас не был. Она хотела все сделать особенно. Наверно, мне не надо было раскрывать рот. Но ведь я не виноват, что мне в рот попала кость, правда?
— Конечно, нет, — сказал я.
— Вечно с ней одно и то же, — продолжал он. Она всегда придумывает за меня, что я должен говорить. Расстраивается из-за всяких пустяков.
Потом мама спустилась. Она пошла на кухню мыть посуду, я взялся ей помогать.
— Ну как твоя книга? — спросила она.
— Неплохо.
Год назад я выпустил первый роман, и он был довольно успешен.
— Ты совсем про меня забыл, — продолжала она. — Да, знаю, ты занят. Меня постоянно о тебе спрашивают. А я только могу ответить: я его уже целую вечность не видела.
— Ничего не могу поделать. Это машина паблисити.
— Знаю, знаю, — сказала она. — Ничего не имею против. Я рада, что книга так хорошо пошла. Но все-таки это странно, знаешь. Видеть тебя в журналах и по телевизору. Это вроде и ты, и не ты. Не знаю, как это объяснить. То есть для меня ты по-прежнему мой сын. Когда я слышу, как ты даешь интервью, я не понимаю, о чем ты говоришь. Просто слушаю твой голос. Я читаю рецензии, и рада, что кто-то думает, что ты талантливый и особенный. Но для меня ты всегда был талантливым и особенным.
Отец зашел на кухню. — Дай-ка попробовать этого пирога, который ты испекла.
Мама отрезала ему кусочек пирога. — Хочешь? — спросила она меня.
Я кивнул.
— Говорят, наркоманы распространяют СПИД через шприцы, — сказал отец. — И знаешь, что еще? Теперь они говорят, что заключенные в тюрьмах находятся в группе риска из-за того, что вступают в гомосексуальные отношения. — Отец покачал головой. — Когда я был молодым, нам говорили, что в тюрьмах нет гомосексуализма. Говорили, что мужчины не хотят этим заниматься. А оказывается, они это делают постоянно. — Отец медленно жевал пирог. — Так что выясняется: никогда не верь тому, что тебе говорят.
Отец вернулся в гостиную.
Мама покачала головой: — Иногда я не понимаю и половины того, что он говорит. А знаешь, почему он попросил пирога?