— Почему?
— Это чтобы показать, что он не наелся за обедом.
— Да нет, с чего ты взяла? — я продолжал есть пирог.
— Ох, ты просто его не знаешь.
— Может, ты тоже его не знаешь. Это вроде тех интервью, которые я давал, когда вышла книга. Я готовился к встрече с журналистами, готовился рассказать о романе и своей работе, а первым делом меня спрашивали: "Правда ли, что вы неразборчивы в связях?". Культ сплетен, вот это что.
Неожиданно коронка на моем переднем зубе слетела. Что-то хрустнуло, меня пронзила раскаленная боль.
Я плюнул в ладонь.
Мама в ужасе смотрела на меня.
— Это коронка, — прошепелявил я сквозь дырку в зубе.
Мама чуть успокоилась.
— Я тебе не говорила. В прошлом году я лишилась половины зубов. Упала с лестницы. Я не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать.
— Прополощи рот, — продолжала она. — Мне сначала показалось, что там была булавка.
Я пошел в ванну. Когда я вернулся, мама ставила чай.
— Ну как?
— Лучше, — я осторожно прикоснулся ко рту.
— В любом случае, это ведь не так, правда?
— Что? — переспросил я.
— Что ты неразборчив в связях?
Мы называли его Папа Бритва. Мама придумала это прозвище, потому что он очень долго брился. По утрам, когда он спускался, яичница была уже холодная.
— Что ж вы так долго? — спрашивала мама. — Почему бы не отпустить бороду или еще что-нибудь придумать? Тогда успеете поесть горячее.
— О, дорогая моя, нет, — ворчал он. — Боже мой, ни за что. Совсем это ни к чему. Бороды — для стариков. Пятьдесят — еще не старость. По крайней мере, я себя старым не чувствую. Вы считаете, это старость, миссис Вашингтон?
— Разумеется, нет. Столько лет как раз было бы бедному Джейку, будь он с нами, упокой Господи его душу.
Джейк, мой отец, бросил нас и ушел к другой женщине. Маму это страшно подкосило. Три месяца она не вставала с постели и все время плакала. Вел, наша соседка, ухаживала за ней. Иногда маму приходилось кормить из ложки, как младенца. Как-то раз Ллойд, сын Вел, увидел маму, сидевшую перед телевизором и со слезами снова и снова повторявшую отцовское имя.
— У нее слюна течет, — заметил Ллойд. — Она сошла с ума?
— Не знаю, — ответил я.
— Моя мама говорит, что твоей досталось больше, чем полагалось.
— Чего полагалось?
— Не знаю. Жизни, наверное.
Мне было двенадцать, когда нас бросил отец. Ллойд был на несколько месяцев старше. Пока мама болела, за мной ухаживала Вел. Готовила, стирала одежду.
— Зачем нужны мужики? — сказала как-то Вел, застелив мамину постель. — Они нас за людей не считают. Я забочусь о твоей маме лучше, чем этот так называемый муж. Он только о себе и пекся. Я ей с самого начала говорила.