Что и говорить, сливаться-то мы умеем. На вербовочных пунктах Петрограда не покладая рук ежедневно (кроме выходных и праздничных дней) с 10 и аж до 15 часов (а кое-где и до16) записывали в Красную армию. Кандидатам требовалась рекомендация от партийных, солдатских или фабричных комитетов.
Безработица подхлестнула энтузиазм. За патриотизм платили 15 рублей в сутки.
При приеме спрашивали:
– Товарищ! Вы знаете нашу платформу?
– Та чего там, – слышалось в ответ, – пятнадцать рублей!
Петроград в те дни сидел без хлеба. На карточках. Грабежи, мародерство, расстрел на месте, опять грабежи и опять мародерство. Ленин кричал во все концы о посылке хлеба, обещая в противном случае «околеть».
А город к тому времени заметно пустел. Буржуазия (под «буржуями» тут следует понимать уцелевшее офицерство и интеллигенцию) спасалась от репрессий, а в феврале за буржуями потянулись и рабочие.
Ленин не мог это спокойно наблюдать, он приказал «двинуть поголовно всю буржуазию до одного» под контролем рабочего класса, конечно, на рытье окопов. Рекомендовалось чуть чего расстреливать на месте.
На защиту столицы были выдвинуты и лучшие воинские части.
Героический товарищ Дыбенко возглавил балтийских матросов, так здорово расстреливающих мирные демонстрации.
1 марта Дыбенко ворвался в Нарву, где до 3 марта матросы расстреливали окаменевших от страха сограждан и распределяли между собой добытый в бою спирт. Спирт быстро кончился, и Дыбенко, прихватив с собой городские телефонные аппараты, убыл вместе с братвой из города. Паническое отступление Дыбенко со товарищи продолжалось сутки, а потом, утомившись, нарком по «морде» (по морским делам) бросив все, удалился в Гатчину.
4 марта небольшой немецкий отряд занял Нарву без боя.
Опытный боевой генерал Парский организовал оборону Ямбурга (Кингисепп), но германская армия уже прекратила наступление. 3 марта в Брест-Литовске наконец был подписан мирный договор.
Опыт обороны Петрограда не пропал даром. Через какое-то время советское правительство окончательно созрело к переносу столицы в Москву.
Собственно, эти мысли посещали тогдашнее советское руководство, начиная с падения Пскова, с 25 февраля, потому как в Петербурге из-за непрерывных грабежей и шляющихся по улице одичавших пьяных революционных матросов и солдат совершенно невозможно было находиться.
С 27 февраля большевики прекратили всякие выплаты населению и организациям Петрограда и закрыли Государственный банк.
8 марта в Москву перебрался наркомат юстиции, 9 марта – ВЧК, прихватившая с собой 2 миллиона рублей, а 10 марта в путь пустился сам вождь мирового пролетариата. Про деньги и золото не забыли – его прихватили с собой.