— У тебя слишком бурное воображение, — бросил Люк.
— Я хочу посмотреть на снимок, — повторила Лиззи.
Люк остановил машину у дома и вышел. Лиззи последовала за мужем. Ее совершенно не устраивало его поведение. Он отмахивался от нее, как от назойливой мухи.
— Если ты хочешь изучить весь дом, дорогая, я буду рад устроить тебе экскурсию. Уйди, Нина.
Лиззи обернулась и увидела быстро откланявшуюся экономку. Невозможно было поверить, что человек может быть настолько самоуверенным. Лиззи сжала кулаки так, что ногти впились ей в кожу.
— Если весь мир видел эту фотографию, то я тоже хочу! — воскликнула она.
— Уверяю тебя, не хочешь, — заявил Люк, улыбнулся, а потом вздохнул, когда Лиззи отвернулась и направилась к двери.
Она открыла дверь и ахнула, увидев портрет женщины.
— Дикарка, — прошептала Лиззи, поняв, что случайно ошиблась дверью и зашла в какой-то кабинет. — О боже, — добавила она и приблизилась к картине.
— Княгиня Александра де Сантис, — сказал Люк. — Важная дама, плохая мать, замечательная бабушка и моя английская дикарка.
— Мы с ней похожи, — признала Лиззи.
— Кажется, Нина уже это говорила.
— Но ты — нет, — возразила она, не в силах отвести взгляд от женщины небесной красоты.
— Твои волосы темнее и глаза серые, а не голубые.
Но овал лица, фигура и взгляд были похожи как две капли воды.
— Сколько ей здесь лет?
— Сорок девять, — ответил Люк, чем еще больше поразил Лиззи. Она думала, что княгине на портрете не больше восемнадцати. — Дедушка заказал этот портрет как подарок к ее юбилею. Он утверждал, что только ее красота сохраняет их брак. И она соглашалась с ним, хотя и знала о его многочисленных любовных похождениях.
— Хочешь сказать, что она его любила.
— Мне нравится так думать. Но, по-моему, дедушка не заслуживал такой благосклонности. Однако развод в Италии в то время не приветствовался.
— И она заставила мужа платить как-то по-другому? — предположила Лиззи.
— Проницательно, — заметил Люк после некоторого молчания.
Потому что мне кажется, будто я знаю ее как себя, подумала Лиззи.
— Ты сейчас сравниваешь меня с дедом, — сказал он.
И это было очень проницательно с его стороны.
— Ты берешь то, что хочешь, — заявила Лиззи. — И веришь, что у тебя есть такое право. При этом тебе наплевать на других. — Повернувшись к мужу, она гордо вздернула подбородок. — А теперь я хочу увидеть фотографию.
Люк медленно перевел взгляд с портрета на Лиззи. Его лицо было непроницаемым. Сравнивал ли он ее с бабушкой? Женился ли на ней потому, что она напоминала ему единственного человека, которого он любил?