– Ваше счастье, что академик не слышит. Он был абсолютно уверен в успехе.
– Думаю, вы ошибаетесь. Хейно Эмильевич слишком стар и мудр, чтобы увериться в чем-то абсолютно. Вера вообще не по его епархии… Мне он сказал, что вероятность возврата – процентов девяносто. В том случае, если воздействие на Одинцова будет оказано во сне.
Они помолчали. Потом Шахов промолвил:
– Не будем говорить о Виролайнене. У него есть новые планы, и пусть он ими занимается. Меня, собственно, интересует другое: ваш анализ как психолога. Одинцов жив, но возвращаться не желает. Почему?
Гурзо сдула прядь волос с виска, пожала плечами.
– Я занимаюсь данной проблемой и думаю, что обнаружила причину. То, что позволило ему не соскользнуть, не вынырнуть через секунды в нашей реальности, то же самое держит его Там. Упорство, отвага, желание добиться победы, самолюбие, наконец… Все то, что спасло его от шока в первые мгновения и обеспечило успех эксперимента.
– Эксперимент будет признан успешным, если он вернется, – проворчал Шахов. – Вернется и расскажет нам, что видел и где был.
– Нет, Сергей Борисович, не так. Разумеется, было бы очень неплохо получить информацию, но это уже второй вопрос. А первый решен положительно: мы отправили человека на Ту Сторону, он удержался и выжил в неведомом нам мире. Одно это дорогого стоит! Например, теперь мы можем подыскивать личности с необходимыми качествами, такими же, как у него. Или отправить к нему посланца… Хейно Эмильевич говорил вам о своей теории якоря?
– Да. Но это еще в проекте, а я озабочен нынешней ситуацией. Повторяю: он не хочет возвращаться. Почему? Причина, о которой вы сказали, слишком… ээ… расплывчата. Да, упрям, самолюбив, отважен, даже мстителен… помню, как он вернулся в Анголу и разыскал своих палачей… Но мне хотелось бы услышать что-то более конкретное. Вот вы сказали: подыщем личность с нужными качествами, такими, как у него. А вдруг эта личность тоже не вернется? Две ошибки подряд – это уже многовато… Как вы считаете?
– Многовато, – согласилась Гурзо. – Но если вам нужна конкретика, то вот, пожалуйста. – Она глубоко вздохнула, отвела взгляд и тихо молвила: – Думаю, что здесь Георгий Леонидович был глубоко несчастен. А Там… Там, возможно, ему больше повезло.
– Несчастен? – Рот Шахова приоткрылся. – Это еще почему? У него же все было! Ордена, почет, квартира, какая-никакая должность и обеспеченная старость… ну, относительно обеспеченная…
– Еще раны, одиночество и скучная, тоскливая повседневность бытия, – продолжила перечень Гурзо. – Вы знаете, генерал, в чем проблема авантюристов? В том, что они стареют и прежняя жизнь, насыщенная, яркая, им уже не по карману. Или, если угодно, не по здоровью… А наш Одинцов авантюрист по натуре. И что он должен чувствовать теперь? Что, я вас спрашиваю? – Она вздернула светлые бровки и передразнила Шахова: – Ордена, квартира и какая-никакая должность… Не это ему нужно, а азарт, опасности и приключения!