– Рахи, ты? Входи! – донесся приглушенный голос целителя.
Толкнув тяжелую створку, Одинцов переступил порог. Обширный покой освещали две масляные лампы; вдоль одной стены громоздился высокий, от пола до потолка, шкаф со множеством выдвижных ящиков – видимо, местная аптека. Посередине каюты темнел большой круглый стол, заваленный рукописями, за ним приютилось покрытое чистой тканью ложе. В углу – маленький очаг; в нем играло пламя, дым уходил в коленчатую трубу, выведенную наружу под самым потолком. Рядом с очагом, на стене, висел блестящий, как зеркало, щит.
Бар Занкор расположился за столом в покойном кресле. Кивнув Одинцову на табурет, он поднес к пламени лампы шандал с тремя тонкими свечками, зажег их и поставил рядом с гостем. Потом начал внимательно разглядывать его. Глаза у целителя были серыми, спокойными, хотя сейчас Одинцов заметил мелькнувшую в них тень озабоченности.
Внезапно бар Занкор сказал:
– Не понимаю… ничего не понимаю. По словам очевидцев, Рат приложил тебе пару раз… возможно, ты ударился головой о палубу… Но на затылке нет даже шишки! – Он пожевал тонкими губами. – А взгляд такой, словно на тебя свалилось бревно и вышибло остатки соображения! Что случилось, Рахи? Ты снова начал пить? Или нанюхался ксамитской травки?
Одинцов неопределенно пожал плечами. Этот человек был весьма проницательным, и, чем бы ни объяснялось его внимание к ничтожному солдату Береговой Охраны, оно явно не грозило неприятностями. «До тех пор, пока он думает, что перед ним Рахи, – отметил лжеоктарх. – А потому не будем лишать почтенного медика его иллюзий». Тактика оставалась прежней: сказать поменьше, выведать побольше. Возможно, получить при этом максимум удовольствия.
– Я не пьян и травку не нюхал, – осторожно заметил он. Потом добавил: – Еще бы раз встретиться с Зией… Вчера ломило в висках, но ее лечение прекрасно помогло.
– Намекаешь, что глупый старикан отвлекает тебя от более важных дел? Ничего, вся ночь впереди. – Занкор снова уставился на Одинцова, словно видел его впервые; в некотором смысле, так оно и было. – Чего-то ты недоговариваешь, молодой бар Ригон… И я хочу напомнить тебе слова покойного отца: можешь довериться человеку, который назовет твое второе имя… хайритское имя… – Он задумчиво помассировал бритый подбородок. – Мы, Ведающие Истину, знаем о судьбе старого Асруда… знаем, что он не сказал того, что желали услышать… Путь на Юг для империи по-прежнему закрыт, твой родитель мертв, а ты разжалован, лишен наследства и сослан в Береговую Охрану. Хвала светлому Айдену, что вам оставили пару деревень и дом в столице! Вы могли стать нищими, Рахи, ты и малышка Лидор!