— Сизов знал, что вы через посредство Дорофеевой торгуете продуктами?
Прямо-таки взвился Роксан:
— Этого не было, товарищ полковник! Такова уж несчастная доля снабженцев! На нас всех собак вешают!..
— Михаил Георгиевич!.. Это по-детски. Вопрос серьезный. Я сформулирую его так. Не пытался ли Сизов шантажировать вас?
— Зачем? — удивился Роксан.
— Значит, нет... — Каиров уклонился от разъяснений. Сказал: — Как я полагаю, занимая такую должность, вы должны иметь в своем подчинении транспортные средства.
— У меня персональная эмка. И четырнадцать грузовых машин.
— Богато живете.
— Нет, товарищ полковник. Грузовиков мало. Всегда в разъездах.
Дым от папиросы плыл по комнате. Каиров встал и открыл форточку. Он не вернулся к столу, а остался стоять у стены, чуть опершись о выкрашенную в салатовый цвет панель.
— Вспомните, Михаил Георгиевич, вы не ездили с Сизовым в Перевальный?
Нет, Роксан не изменился в лице, не покраснел, не побледнел. Спокойно, даже несколько равнодушно ответил:
— Ездили.
— Часто?
— Один раз. Сизов попросил подвезти его. Мы воспользовались моей эмкой.
— Что ему нужно было в Перевальном?
— Госпиталь. Какие-то служебные дела.
— А точнее?
— Не интересовался. Я обождал его в машине. Все заняло не более десяти минут.
— Спасибо. И еще один вопрос. Когда и где вы видели Сизова в последний раз?
— Днем четырнадцатого марта. Он позвонил мне и попросил достать бутылку водки. Мы встретились в городе, возле крытого рынка. Прошли на склад. Кладовщик дал ему бутылку. И Сизов ушел. А я остался с кладовщиком. Нужно было уточнить накладные.
— Он не говорил, для чего водка? Куда он собирается?
— Нет.
— А что вы делали вечером четырнадцатого?
— В восемь часов я на машине приехал к дому. Отпустил шофера. Хозяйка покормила меня. И я лег спать.
— Надеюсь, ваша хозяйка столь же молода и прекрасна...
— Нет-нет... Старушка. За шестьдесят лет. Отлично готовит. Я приношу продукты. И питаюсь дома. У меня застарелая язва.
— Я обещал задать вам только один вопрос. Но все равно уже не сдержал слова. Вы немного говорили о Татьяне Дорофеевой. Дайте ей характеристику.
— Мне это трудно сделать. Разве что в двух словах... Красива, без предрассудков. Не очень умна.
— Интересы, запросы, кругозор?
— На все это можно уже ответить одним словом — мизерные.
— Теперь такой абстрактный вопрос. Совершенно условный. Допустим, если бы вы — повторяю: допустим! — оказались немецким разведчиком, смогли бы вы ее завербовать?
— Я не смог сделать из нее любовницу.
— Это другая сфера.
— Понимаю... Опытный, ловкий разведчик нашел бы у нее много слабостей. Мне кажется, их больше чем достаточно, чтобы превратить ее в сообщницу.