Сейчас он твердил себе: почему я не принял предложения министра?
Дойдя в своих унылых размышлениях до этого пункта, он услышал, как за спиной у него отворилась дверь. Именно через нее по винтовой лестнице можно было спуститься на кухню. Вернулась его жена. Блеск и свежесть Жюли, улыбающейся и веселой, с розовым лицом без малейших следов пудры, всегда вызывали у Луи чувство радости и счастья. А Жюли де Вивон была хороша, как никогда, в этом бирюзовом корсаже и юбке под цвет глаз. Заботясь об элегантности или ради деревенского удобства, она приподняла подол, заколов его бантами, чтобы открыть взору плутовку, нижнюю юбку, под которой таилась скрытница, заветная мечта всякого любовника. Ее завитые волосы, собранные в валики на висках, подчеркивали прелестную челку.
Жюли сразу заметила озабоченный вид мужа. Она поняла, что его вновь тревожит будущее. Сколько уже раз они об этом говорили!
— Ты напрасно терзаешься, — сказала она, подойдя к нему и взяв его за руки. — Денег нам хватит, мы едва притронулись к тридцати тысячам, которые Мазарини дал тебе в благодарность за то, что ты спас ему жизнь.
Он принужденно улыбнулся и машинально поправил один из черных бантов, стягивающих манжету его рубашки, оставив другую руку в ладони Жюли.
— Возможно, но продержимся ли мы до будущего лета? Нам нужно отложить десять тысяч ливров, чтобы завершить самые срочные работы и оплатить материалы, в частности, эти проклятые камни. Не считая затрат на старую ферму с ее прогнившими амбарами. Десяти тысяч едва хватит, чтобы прожить зиму и весну до будущего урожая, заплатить нашим слугам и помочь несчастным обитателям Мерси. Подумай, ведь если тратить пол-ливра в день, что совсем немного, нам понадобится, по меньшей мере, три тысячи для двадцати человек, которые находятся у нас на попечении. А скорее всего, пять тысяч. Добавь к этому закупку посевного зерна и живности. У нас нет ни коров, ни лошадей для перевозки и пахоты. Каждое животное стоит не меньше ста ливров, и я еще не посчитал инвентарь для обработки земли. Весной надо будет платить рабочим. Даже десять солей в день составят пятьдесят ливров на человека, самое малое, и все это до сбора урожая.
— Ну и что же? — ответила она, с напускным равнодушием пожав плечами. — У нас остается еще десять тысяч ливров! Сверх того, мы можем занять денег у какого-нибудь банкира. У нас сто парижских арпанов[3] прекрасной земли под пшеницу, двадцать арпанов порожних пастбищ. Леса полны дичи и занимают площадь в сто пятьдесят арпанов. Обработав только половину земель, мы получим, за вычетом расходов на семена, от трех до четырех тысяч ливров. Да ты и сам это знаешь. Заведем скотину, Мишель поставит лесопилку, и наше имение принесет нам в будущем году от семи до девяти тысяч ливров, а бог даст, и больше.