— Мне не нравится, что вы будете один, мсье, — проворчал Гофреди. — Я хотел бы остаться с вами, а мсье де Тийи пусть попросит кого-то из своих людей заменить меня.
— Нет, — сказал Луи. — Чем меньше людей задействовано в этом секретном деле, тем лучше. В самой же слежке нет ничего опасного. Нужно просто соблюдать дистанцию. Быть может, завтра мы решим, что следить нужно за кем-то одним или двумя из подозреваемых, и тогда сможем работать вместе. Пока же предлагаю всем нам перекусить в таверне «Деревянная шпага»,[27] возьмем отдельный кабинет, и я детально опишу вам каждого из наших молодцов.
Незадолго до двух часов во внутреннем дворе Пале-Рояля четверо человек расположились напротив бывшего особняка Ришелье: Луи, Гастон, Гофреди и лучник Ла Гут застыли в ожидании под портиком у одной из дверей. Они завернулись в плащи и надвинули шляпы на лоб, так что узнать их было трудно. Луи не сводил глаз с прохода, ведущего в Галерею знаменитостей и к службам графа де Бриена.
Был конец рабочего дня, и служащие и письмоводители торопливо покидали дворец.
Внезапно в сводчатом проходе показался малиновый плащ. Незнакомец, очень высокого роста, надел шляпу с широкими полями, и разглядеть его лицо было невозможно, тем более в окружении плотной толпы. Он направлялся к коридору, ведущему к королевским апартаментам. В течение нескольких секунд Луи колебался. А вдруг это не Шантлу? Однако надо было решаться…
— Гофреди, это он, Шантлу. Следуй за ним! — прошептал он.
Гофреди кивнул и безмолвно устремился за человеком в малиновом плаще.
— Черт возьми! — глухо выругался Луи. — Я не уверен, что это он. Мне не удалось разглядеть его лицо.
— Так часто бывает, — фаталистически объявил Гастон и пожал плечами. — Самые лучшие планы не всегда исполняются, как было задумано.
— В любом случае этот родственник Сюлле де Нуайе не кажется мне таким уж подозрительным… — пробормотал Луи.
Он не закончил фразу, поскольку в этот момент появился Мансье. По крайней мере, его можно было узнать. И он шел один. Родственник Россиньоля на мгновение остановился — явно боялся запачкать свою дорогую одежду. Парижский навоз, смешанный с нечистотами всякого рода, так прочно въедался в ткань, что счистить его было невозможно!
Наконец Мансье решился и большими шагами двинулся в том же направлении, что и человек в малиновом плаще.
— Ла Гут, он ваш! — бросил Луи.
Лучник в старом сероватом плаще и бесформенной шляпе, в свою очередь, выскользнул под дождь.
— Нам достались наши двое подозреваемых, — с улыбкой произнес Гастон. — Все как нельзя лучше!