– Вот это могу гарантировать, больше мы не увидимся. Никогда! Никогда! – Она разразилась истеричным смехом.
Выругавшись, Суриков направился к лестнице.
Бросив быстрый взгляд на Эльвиру, Зина понеслась на первый этаж. Лицо пылало, по телу бежала нервная дрожь.
Встав у колонны, Зина вытащила сотовый. Секунд тридцать она прижимала трубку к уху, прежде чем услышала на том конце равнодушное «Слушаю».
– Тамара, это я. Тома, ты представляешь, он опять взялся за старое. Да, да. Я сейчас в Центре, приехала за вещами, а он... Суриков выходил из сорок третьей, там кто-то лежит. Томуся, до каких пор будет продолжаться несправедливость?
Через четверть часа Зинаида Дементьевна прогуливалась по заснеженному тротуару.
* * *
Телефонный звонок раздался в тот момент, когда Павел Евгеньевич входил в кабинет. Схватив трубку, Суриков гаркнул:
– Да! Конечно, узнал. – Он сбавил тон: – В чем дело? Сегодня встретиться? С какой стати?
Неизвестно, что ответил звонивший, но Павел вдруг довольно миролюбиво пропел:
– Хорошо, договорились.
Повесив трубку, Суриков повернул голову к окну. Черная ворона сидела на карнизе.
* * *
В косметический салон вошла неземной красоты женщина. Поприветствовав Дарью, она прошла мимо кресел и прочирикала ангельским голоском:
– Дашутка, Веруня у себя?
– У себя, Наталья Антоновна. Прошу вас, проходите.
– Спасибо, дорогая, – махнув Даше ручкой, Наталья Антоновна поднялась по лестнице.
Вера рыскала в ящике стола в поисках скрепок. Когда дверь распахнулась, Горбачева собралась спустить всех собак на бестактного нахала, посмевшего столь бесцеремонно ворваться в ее кабинет без стука. Но вдруг лицо ее расплылось в самой очаровательной улыбке.
– Наталья! Бог мой, глазам не верю, ты ли это?
– Я, собственной персоной.
– Где пропадала столько времени? Ни слуху ни духу, я уж подумала, ты в Париже осела.
Чмокнув Горбачеву в щечку, Наталья Антоновна театрально нахмурила гладкий лоб.
– Ой, Верунь, на хрена мне их Париж сдался? Не поверишь, скука смертная, заняться нечем, хоть стреляйся. Лева с утра до вечера занят. Бизнес, будь он неладен, всю романтику портит. А мне даже поговорить не с кем.
– Скидывай свою шубейку и... О!.. Новый прикидик? У них купила?
– Ты о шубке? В Париже. Стоит, как весь твой салон вместе с персоналом.
– Это ты сейчас кого оскорбила?
– Верка, я стала такой стервой, от одиночества крышу сносит только так.
– Чай, кофе?
– Минералка без газа есть?
– Для тебя все что угодно.
Наталья Антоновна села на диванчик, осмотрелась вокруг и ляпнула:
– Вер, когда кабинет переделаешь? Ну смотреть тошно, серые тона – это такая безвкусица.