Пир (Сорокин) - страница 10

– Avec plaisir! – воскликнула Румянцева.

– Присоединяемся! – поднял бокал Румянцев.

– Совершенно! – тряхнул брылами Мамут.

Бокалы сошлись, зазвенели.

– Нет, нет, нет… – затрясла головой Саблина. – Сережа… мне плохо… нет, нет, нет…

– Ну, Сашенька, ну, голубушка наша… – надула губы Румянцева, но Саблин властно поднял руку:

– Silence!

Все стихли. Он поставил недопитый бокал на стол, внимательно посмотрел на жену.

– Что – плохо?

– Нет, нет, нет, нет… – быстро трясла она головой.

– Что – нет?

– Мне плохо, Сережа…

– Что – плохо?

– Плохо… плохо, плохо, плохо…

Саблин резко и сильно ударил ее по щеке:

– Что тебе плохо?

Она закрыла лицо руками.

– Что тебе плохо, гадина?

Тишина повисла в столовой. Павлушка горбато замер с бутылкой в руке. Савелий стоял с обреченно-непонимающим лицом.

– Посмотри на нас!

Саблина окаменела. Саблин наклонился к ней и произнес, словно вырезая каждое слово толстым ножом:

– Посмотри. На нас. Свинья.

Она отняла руки от лица и обвела собравшихся как бы усохшими глазами.

– Что ты видишь?

– Лю… дей.

– Еще что видишь?

– На… стю.

– И почему тебе плохо?

Саблина молчала, вперясь в Настино колено.

– Не стоит так откровенно не любить нас, Александра Владимировна, – тяжело проговорил Мамут.

– Хотя бы учитесь скрывать свою ненависть, Сашенька, – нервно усмехнулась Румянцева.

– Поздновато, – глядела исподлобья Арина. – В сорок-то лет.

– Ненависть разрушительна для души, – хрустнул пальцами отец Андрей. – Ненавидящий страдает сильнее ненавидимых.

– Как это все глупо… – грустно покачал головой Румянцев.

– Зло не глупо. Зло – пошло, – вздохнул Лев Ильич.

Саблина вздрогнула:

– Да нет… господа… я не…

– Что – нет? – сурово смотрел Саблин.

– Я…

– Савелий! Отдай ей нож и двузубец!

Повар осторожно приблизился к Саблиной, протянул приборы ручками вперед.

– Пожалуйте.

Саблина взяла и посмотрела на них, словно видела впервые.

– Ты будешь обслуживать нас, – опустился на свое место Саблин. – Будешь вырезать куски на заказ. Ступай, Савелий.

Повар вышел.

– Давайте есть, господа, пока Настя не остыла! – Саблин заложил себе угол салфетки за ворот. – На правах отца новоиспеченной я заказываю первый кусок: левую грудь! Павлушка! Неси бордо!

Саблина встала, подошла к блюду, воткнула вилку в левую грудь Насти и стала отрезать. Все прислушались. Под коричневой хрустящей корочкой сверкнуло серовато-белое мясо с желтоватой полоской жира, потек сок. Саблина положила грудь на тарелку, подала мужу.

– Прошу, господа! Не теряйте времени!

Первой опомнилась Румянцева.

– Сашенька, срежьте мне эдак вот вскользь с ребер, самую капельку!