Смертельная дрожь овладела телом Колбина, пальцы побелели, сжимая обивку кресла. Мутная сопля дрожала у него под носом, выпученные глаза смотрели вперед, словно что-то неописуемо-ужасное появилось на ночной дороге.
Колбин умирал долго, хрипя и ворочаясь.
Шофер вскоре свернул с шоссе и поехал по неосвещенной дороге через лес.
– Сколько воли к жизни. И все впустую. – Поглядывая на агонизирующего Колбина, юноша достал сигареты, закурил.
– Сразу в лес его? – спросил, не оборачиваясь, шофер.
– Ни в коем случае. Витя все сделает. – Юноша с трудом вытянул из головы Колбина лезвие, вытер носовым платком убитого, вставил в трость.
«Волга» несколько раз сворачивала и, проехав через небольшой дачный поселок, остановилась возле глухого каменного забора. За забором возвышался угрюмый особняк, напоминающий крепость. В узких окнах горел свет.
Юноша достал мобильный, набрал номер:
– Витя, открой.
Стальные ворота плавно открылись. «Волга» въехала в небольшой внутренний двор. Здесь все было залито бетоном за исключением круглой клумбы с фигурой оленя посередине. Вделанные в бетон светильники мягко подсвечивали двор и дом. Еще две машины стояли неподалеку – темно-синяя «ауди» и черный джип «suburban».
Из дома вышли трое.
– Петруччо! А мы, бля, последние известия слушаем! – оживленно заговорил полноватый в цветастой рубашке, подходя к машине.
– Что, уже объявили? – Юноша выбрался из машины, оперся на трость, наклонился и вытянул сумку с загривком.
– Десять трупов, ёптеть! – засмеялся полный.
– Одиннадцать. – Юноша указал тростью на Колбина, привалившегося к стеклу кабины.
Трое внимательно посмотрели.
– Распорядись. – Юноша захромал к крыльцу.
Шофер двинулся за ним.
Полный быстро сказал что-то двоим, они полезли в «Волгу».
Юноша вошел в дом. После небольшой прихожей сразу начинался просторный зал с баром и мягкой мебелью. Здесь же стояла дорогая стереосистема с колонками в виде больших белых раковин и большой телевизор, по которому передавали экстренные новости о нападении на Погребца. На стойке бара сидел щуплый лысоватый кавказец в черных кожаных брюках и кожаной жилетке. В кресле развалился некто длинноногий в джинсах, кроссовках и черной майке, с помповым ружьем на коленях.
Юноша остановился посреди зала с сумкой в руке, посмотрел на кавказца. Кавказец улыбнулся ему.
Вошел полный Виктор.
– Вить, я при чужих не буду говорить, – нахмурился юноша.
– Алик, это Гасан, дружбан мой.
– Мы так не договаривались.
– Алик, все в норме, не заводись.
– Я при чужих говорить не буду! – зло повторил юноша.
– Да нэ надо ничего гаварить, Алик. – Кавказец спрыгнул со стойки, взял лежащий рядом кейс, открыл.