– Посмотри, сбудется слово немки, он непременно убьет меня.
Схожая фамилия – Вейсгаупт была у одного из магистров масонской ложи «вольных каменщиков», к которой примыкал Пушкин. Именно по этой причине, а не потому, что изменил взгляды, охладел поэт к масонам. По воспоминаниям Соболевского, поэт так объяснял свое крайне подозрительное отношение к масонской ложе «Полярная звезда». «Разве ты не знаешь, – говорил он Соболевскому, – что все филантропические и гуманитарные общества, даже и самое масонство, получили от Адама Вейсгаупта направление, презрительное и враждебное существующим государственным порядкам. Как же мне было приставать к ним?»
Кстати, оба эти случая оказались в какой-то степени спасительными для него. Масонами «Полярной звезды» были многие члены тайных обществ. Именно на собраниях масонов часто встречались заговорщики, вербовались соратники.
Буквально все знакомые Пушкина знают о предсказании гадалки, а в последние годы жизни все чаще вспоминают о нем. И на это есть причины – поэт не только бежит предсказанного, но иногда бросается, как одержимый, испытывать судьбу. На первый взгляд это кажется странным, но только не современникам Пушкина. Вот что по этому писал А. Н. Муравьев: «Пушкин довольно суеверен, и потому, как только случай сведет его с человеком, имеющим все сии наружные свойства, ему сейчас приходит на мысль испытать: не это ли роковой человек? Он даже старается раздражить его, чтобы скорее искусить свою судьбу».
Это нетерпение в испытании судьбы в последние годы жизни поэта становится просто лихорадочным. В 1836 году Пушкин рассылает вызовы на дуэль направо и налево. При этом поводы зачастую ничтожны либо надуманы, соперники, что называется, «не под пару».
3 февраля 1836 года Пушкина посетил сосед Гончаровых по имению Семен Семенович Хлюстин. Несчастный провинциал имел неосторожность высказать ряд достаточно нелепых утверждений о литературе. Им двигало желание поддержать разговор, о чем же еще беседовать со столичным поэтом? Но Пушкин неожиданно резко возмутился, наговорил гостю множество отчаянных дерзостей. Естественно, обидевшийся сосед, возможно, не очень сведущий в вопросах литературных, зато прекрасно осведомленный в правилах дворянской чести, потребовал у поэта сатисфакции. Пушкин с удивительной легкостью принял вызов и попросил быть своим секундантом С. А. Соболевского. Секундант оказался благоразумнее дуэлянта, и ему удалось добиться примирения сторон.
По Петербургу гуляют слухи о неверности Натальи Николаевны. Ее обвиняют в амурной связи с самим государем. 5 февраля 1836 года Пушкин посылает вызов на дуэль князю Н. Г. Репнину, посчитав его одним из распространителей этих слухов. С трудом удалось убедить Александра Сергеевича в том, что князя оклеветали, желая столкнуть его с поэтом. До дуэли и в этот, уже четвертый(!) за год раз, дело не дошло. Но 4 ноября все того же рокового года Пушкину приходят по почте сразу три экземпляра анонимного «диплома», пасквиля с масонской печатью: «Великие кавалеры, командоры и рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев в полном составе своем, под председательством великого магистра Ордена, его превосходительства Д. Л. Нарышкина, единогласно избрали Александра Пушкина коадъютором (заместителем) великого магистра Ордена Рогоносцев и историографом Ордена. Непременный секретарь: граф И. Борх».