-Ты ,Коленька, не лежи, вставай на ноженьки и ступай с богом. Иди на север от солнышка, аккурат к лешему попадешь, тут недалече. Ба-альшой такой дуб увидишь, он подле него и живет. Верст десять будет, да у тебя ножки молодые - мигом добежишь. А мне с этими еще погуторить надобно. Ну что ты лежишь-то, окаянный?
Я виновато развел руками: мол, я бы рад, да...
-Ох, дура я старая, они ж тебя дурман - травой опоили! А я-то все думаю, какой-то ты не такой, не живой что ли. Да стал бы ты тут лежать, если б силах был, - Яга сделала пас рукой, и по всему моему телу заструилось благодатное тепло. Я почувствовал, как всё моё естество наливается благодатной силой. Через минуту я поднялся и, приложив руку к сердцу, склонился в низком поклоне.
-Как же Вы, бабушка, ночью-то справились?
-Потом, потом, - отмахнулась бабка Матрена, выпроваживая меня за дверь. - Ступай, тебе еще до ночи в город попасть надобно, а дорожка неблизкая. Вот через недельку, коль путь будет, заявишься, тогда и поговорим.
Я согласно кивнул, захватил валяющуюся на пороге сумку и, покинув негостеприимный кров, снова пустился в путь. На этот раз я не шлепал ушами, надеясь, что дорога, мол, выведет. (Да и дороги-то, собственно, никакой не было). А строго выдерживал заданный курс, ориентируясь по солнцу. Как и сказала бабушка Матрена, через пару часов хода я оказался на лесной поляне, посреди которой стоял огромный раскидистый дуб, увитый хмелем. Под его корнями прямо из небольшого земляного холмика торчала кривая труба, из которой шел сизый духовитый дым.
-Здравствуй, вой!- из-за дуба показался сухонький старичок, державший в руке суковатую палку.
-Здравствуйте, дедушка! - поздоровался я, с опаской поглядывая на его "тросточку". - Я, извиняюсь, а Вы кто будете?
-Хочешь сказать, не признал?! Да леший я, леший, не веришь? - дед почесал лысину. - Вот ведь какие все не верящие пошли. А ладно, - он махнул рукой, наклонился и, откинув незаметный для глаза люк в своё убежище, юркнул в его утробу. Что-то там загремело, зашуршало и из-под земли высунулась сперва голова, затем руки, а затем и вся фигура дедка с ног до головы разодетого ни дать- ни взять в точную копию нашего армейского маскировочного костюма. Я едва не расхохотался и, спрятав улыбку, отвернулся в сторону, делая вид, что разглядываю окрестности.
Леший, кряхтя, наконец-то выбрался на поверхность.
-Теперь-то веришь?
Я кивнул головой, по-прежнему едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
Леший для порядка немного посетовал на сегодняшнюю молодежь, затем, совсем по-нашему протянув руку, представился: