-Да как они посмели! - взревел разгневанный отец Клементий! - Мы же уговор имели - им меч, а нам отца Иннокентия?!
Его тяжелые шаги загромыхали рядом.
-Да им на твой уговор.., - я не закончил, ибо из-за ближайшего здания вывалила целая толпа разномастно одетого народу и, потрясая дубинами, двинулась в нашу сторону. На помощь им со стороны приказа нестройно горланя какую-то песню двигалось разношерстное местное воинство. Не доходя до нас с сотню метров "войска" воссоединились и, ободренные численным перевесом, ринулись в битву.
-Покойнички идут, покойнички! - восторженно воскликнул меч, и его зеленый глаз вытаращился на надвигающуюся "когорту". Рубиновый свет клинка осветил пространство перед моими ногами, и толпа заметно заволновалась. Как всегда самые ушлые поспешили посторониться, пропуская вперед рьяных и глупых. Но меч загорелся еще ярче, и толпа окончательно дрогнула.
-Подходи, кому жить надоело! - я, размахивая над головой мечом, обогнал растерявшегося стражника и врубился в брызнувшее в разные стороны войско. Судьбоносный Перст с непостижимой быстротой замелькал над головами противников. Как ему при этом удавалось никого не задеть, так и осталось мне неведомо, "ибо велика тайна сия есть". Но когда площадь опустела, и последние звуки улепётывающих ног затихли вдали, на каменной мостовой среди обломков дубин, копий, кинжалов и палиц не было ни одной капли крови, пролитой моим мечом. Если не считать нескольких выбитых зубов, разбитых носов и десятка два фингалов, поставленных рассвирепевшим батюшкой, сражение прошло бескровно. На площади не осталось никого, только за нашими спинами переминались с ноги на ногу так и нерешившиеся дать деру присягнувшие нам на верность стражи городских врат.
Я молча кивнул отцу Клементию, и мы поспешили в сторону здоровенных крестов, возвышавшихся над лобным местом. Крестов отчего-то было три, а отец Иннокентий, как мне помнится, был у нас в единичном экземпляре, и это не могло не наводить нас на определенные размышления.
Я притормозил рвущегося вперед священника и последние метры до эшафота прошел очень медленно, с опаской поглядывая по сторонам и ожидая со стороны отцов города очередного подвоха.
-Вы пришли... - тихо простонал кто-то с высоты самого большого из крестов, и сердце моё ёкнуло. На мгновение мне представилось изможденное лицо отца Иннокентия, его обезображенные гигантскими гвоздями ступни и изувеченные ладони. Новая волна злости поднялась в моей груди, готовая выплеснуться наружу и подвергнуть никчемный городишко разрушению.