— Как я могла сделать это? Если они узнают о записках, докопаются и до всего остального.
— Может быть, уже пора, Жози? — проговорила Джемма. — Пора прекратить скрываться, и надо просто рассказать правду.
— Я не могу так поступить с мамой. Не могу втягивать ее во все это. Я очень рада, что ее здесь нет.
— Она с радостью оказалась бы здесь. Ведь именно тебя она всегда пыталась защитить.
— Что же, теперь она защитить меня не сможет. Да и не должна. — Поднявшись, Джозефина поставила свою чашку в мойку. — Она тут ни при чем.
— Ни при чем?
— Мама никогда не была в Бостоне. И никогда не имела отношения к Криспинскому музею. — Джозефина обернулась к Джемме. — Так ведь?
Джемма покачала головой.
— Даже и не знаю, с чего вдруг между ней и этим музеем возникла какая-то связь. Картуш, газета…
— Возможно, это совпадение.
— Слишком большое совпадение. — Джемма обхватила руками свою чашку, словно стремясь отогнать внезапную стужу. — А как насчет трупа в твоей машине? Что по этому поводу предпринимает полиция?
— То же, что обычно предпринимают по делу об убийстве. Расследуют. Они задавали мне вполне ожидаемые вопросы. Кто может меня преследовать? Нет ли у меня ненормальных поклонников? Были ли в прошлом люди, которых я боюсь? Если они и дальше будут расспрашивать, обязательно узнают, кто такая Джозефина Пульчилло на самом деле, это всего лишь вопрос времени.
— Возможно, они не станут возиться и раскапывать это. Они должны раскрыть множество убийств, и ты не единственная, кем они интересуются.
— Я не могу так рисковать. Поэтому я и сбежала. Собрала вещи и бросила любимую работу, бросила город, который мне нравился. Я была счастлива там, Джемма. Музейчик, конечно, странный, но я с удовольствием работала в нем.
— А люди? Может, кто-нибудь из них замешан в этом деле?
— Я такого не заметила.
— Иногда это невозможно заметить.
— Они совершенно безобидные. И куратор, и директор, оба такие хорошие… — Джозефина грустно усмехнулась. — Представляю, что они теперь обо мне подумают. Когда узнают, кого они на самом деле взяли на работу.
— Они взяли замечательного молодого археолога. Женщину, которая заслуживает лучшей жизни.
— Что ж, а я живу другой жизнью — вот такой…
Включив кран, она ополоснула чашку. На кухне все лежало на прежних местах, и Джозефина обнаружила полотенца все в том же шкафу, а ложки — все в том же ящике. Как любая стоящая археологическая находка, кухня Джеммы находилась на вечном хранении. «Какая же это роскошь — иметь собственный угол! — думала Джозефина, возвращая чистую чашку на полку. — Каково это — обзавестись домом, выстроить жизнь так, чтобы от нее никогда не пришлось отказываться?»