Даже с этим полицейским из Кагора, уверен, у нее не было ни малейшего представления, как именно ей хотелось бы жить вместе с ним, иначе говоря, какой образ жизни она предпочла бы всем остальным.
– Виорнцы, местные лавочники, соседи, все в один голос говорят, что между вами никогда не было никаких размолвок или ссор.
– Это правда, ничего такого между нами и близко не было. А что они еще говорили?
– Говорили, что у вас действительно были связи с другими женщинами, даже здесь, в Виорне. Но что ваша жена относилась к этому совершенно спокойно.
Скажите, а до того, как в доме появилась Мария-Тереза Буске, она все-таки хоть что-то делала по хозяйству?
– Делала, но, понимаете, без всякой охоты. Убиралась она очень чисто. Но стряпуха из нее всегда была никудышная.
– А после приезда Марии-Терезы она уже вообще ничего не делала по дому?
– С каждым годом все меньше и меньше.
– Но все-таки что именно?
– Через день ходила за покупками. Убирала свою комнату. Только свою. Всю жизнь, каждый день, старательно, до малейшей пылинки. Даже чересчур. Долго приводила себя в порядок, мылась, одевалась, причесывалась. Это занимало у нее каждое утро никак не меньше часа.
Многие годы любила подолгу гулять – здесь, в Виорне, или в Париже. Ходила в Париже в кино. Или отправлялась поглядеть, как Альфонсо рубит дрова. Смотрела телевизор. Стирала свои вещи, не хотела, чтобы это делала Мария-Тереза.
Кто знает, чем она еще занималась? Сидела в саду, а потом… Мы ведь ее почти не видели. Все выходные я проводил за домом, в огороде, а сад, он у нас по другую сторону, ближе к улице, Мария-Тереза, та вечно или на кухне, или шатается по Виорну. Встречались мы только по вечерам, за ужином. Клер приходилось звать раз по десять, не меньше, пока она наконец соблаговолит выйти к столу. Правда, последние годы, особенно последние месяцы, с весны, она вообще почти не выходила из сада, сидит себе там на лавочке целые дни напролет и ничего не делает, ровным счетом ничего. Знаю, в это трудно поверить, но так оно и было.
– А Мария-Тереза, она хорошо готовила?
– На мой вкус, она была отменной стряпухой.
– И что же, ее кухня нравилась вам больше, чем где-нибудь на стороне?
– Да, мне часто приходилось есть в ресторанах, так что было с чем сравнивать. Дома меня кормили лучше всего.
– Ваша жена, она тоже была довольна стряпней кузины?
– Думаю, да. Во всяком случае, она ни разу не выразила ни малейшего неудовольствия.
– Ни малейшего? Вы в этом уверены?
– Уверен. А почему вы об этом спрашиваете?
– Мария-Тереза Буске никогда не брала отпуска?