– Здорово! – восхитился Дорин. – А что за история с «юнкерсом»?
Петька удивился:
– Не слыхал, что ли? Вся Москва про это болтала. Хотя в газетах, конечно, не было… – Он оглянулся на милиционеров, на зевак. – Поедем – расскажу. Только я тебя, засранца, в таком виде в машину не пущу. Мне ее только-только выдали, новенькая. Не автомобиль – мечта. Эй, милиция, тут сортир где-нибудь есть?
– Так точно, товарищ генерал, в конце бульвара имеется общественный туалет, – отрапортовал постовой.
– Пойдем, Егорка, хоть умоешься. А то тебя ни обнять, ни обнюхать. Эй, Стеценко, я знаю – у тебя в багажнике и кожан имеется, и сорочка, и галифе запасные. Давай-давай, не куркулься!
Петька забрал у шофера сверток с одеждой, потащил Дорина вниз по бульвару, к домику уборной.
Всё время, пока Егор натирался огрызком общественного мыла и сверху донизу обливался холодной водой, новоиспеченный генерал трещал без умолку.
– Как же ты про «юнкерс» не знаешь? У нас вся авиация на ушах стоит. Три недели назад, прямо на аэродром у стадиона «Динамо», среди бела дня, вдруг опускается «Ю-52», транспортный. Представляешь? Ни пограничники его не засекли, ни ПВО, ни наземное наблюдение. Пилот-немец порет чушь – типа, на спор вызвался. Но дело не в пилоте.
Так осрамиться перед фрицами! Они и так принюхиваются, где у нас оборона послабже. Что ни день разведчики над границей чешут. А тут «юнкерс» запросто профигачил полстраны и сел чуть не на Красную площадь. А если б это бомбардировщик был, да по Кремлю шандарахнул? Шухер начался, мама родная! Вся верхушка загремела, с музыкой. За халатность, разгильдяйство и подрыв престижа советских ВВС. У нас ведь знаешь как – если начнут рубить, то под корень. Много хороших командиров сняли, большинство вообще ни при чем. Но зато молодой смене зеленая улица. Мне вот подфартило.
И Петька, задрав коленку, любовно похлопал себя по голубому лампасу.
К Киевскому Особому военному округу приписано десять авиадивизий! Какой из тебя к лешему замкомандующего, хотел сказать ему Дорин. Однако промолчал – очень уж большая у них с Божко теперь образовалась дистанция.
– Ты чего квасишь-то? – спросил Петька. – Из армии поперли?
Егор помотал намыленной головой.
– Служишь? Это хорошо. А в каком звании?
– Лейтенант.
Про то, что «госбезопасности», прибавлять не стал.
– Эх, – расстроился Петька, – какого летчика зажимают. Ты хоть летаешь или на штабной?
– Не летаю. Слушай, а какое сегодня число?
– Та-ак. Допился. 12-ое.
– А какого месяца?
Круглое лицо генерал-майора посерьезнело.
– Я смотрю, Егор, ты вообще в штопоре. Запойный, да? Поэтому и к полетам не допускают? Двенадцатое июня сегодня. И, добавлю на всякий случай, 1941 года.