— Я принесла почтительное послание от Эрефнаис, — сказала фарги, дрожа от усилия передать сообщение правильно. — Погрузка закончена, и урукето готов к отплытию.
— Мы идем, — объявила Вайнти, и, повинуясь ее жесту, Этдирг и Керрик выступили вперед. Она посмотрела на руководителей Альпесака, собранных вместе, и сказала самым формальным и официальным тоном: — Город ваш, пока я не вернусь. Сохраните его.
Она попрощалась и медленно двинулась через город с Керриком и Этдирг, соблюдавшими приличествующую дистанцию.
Керрик долго учился контролировать свое поведение и поэтому приближался сейчас к урукето так же спокойно, как все остальные, хотя внутри у него все бурлило от противоречивых чувств. Это путешествие коренным образом меняло его привычную жизнь. И потом он никак не мог понять, что произошло у него вчера с Вайнти. Что вызвало у него такие чувства? Может ли это повториться? Он надеялся, но как этого достичь?
У него не было никаких воспоминаний о любви у тану, о различиях между полами, о притягательно-запретных разговорах старших мальчиков, шептавшихся друг с другом, даже об удовольствии, которое он однажды испытал, коснувшись обнаженного тела Исел. Все это исчезло перед необходимостью жить с ийланами. Самцы в Канале никогда не говорили о своих отношениях с самками, а если и делали это, то, вероятно, в его отсутствие. Инлену молчала. Вообще у него не было никаких знаний о сексе ни тану, ни ийлан, и он мог лишь строить догадки об этой увлекательной тайне.
Небо позади них было красным от лучей заходящего солнца, когда они добрались до гавани. Энтисенат, прыгавший в предвкушении путешествия, появился из моря и вновь обрушился в воду, в розовую от солнца пену. Керрик поднялся на борт последним, вошел в высокий плавник и несколько мгновений почти ничего не видел в слабоосвещенном помещении. Пол под ним запульсировал, Керрик потерял равновесие и упал. Путешествие началось.
Новизна плавания быстро прошла, потому что вокруг было только море и абсолютно никакого занятия. Большую часть помещения заполняли мертво-живые тела оленей и другой дичи. Они лежали, сваленные в кучу, с безвольными лапами и закрытыми роговыми клювами. Некоторые из оленей, хотя и неподвижные, лежали с широко открытыми глазами, и это было хорошо видно в свете люминесцентных пятен. Керрик чувствовал себя неловко от того, что они смотрят на него и беззвучно кричат в своем парализованном состоянии. Впрочем, этого не могло быть, просто он переносил на них свои чувства. Пока наверху бушевал казавшийся бесконечным шторм, плавник урукето оставался закрытым, и воздух в нем стал затхлым и вонючим.