В темноте ийланы делались вялыми и засыпали. Только один или два из них бодрствовали все время. Однажды Керрик попытался заговорить с ийланом, стоящим на руле, но тот не ответил: все его внимание было сосредоточено на компасе. Керрик спал, когда шторм кончился, и волнение на море улеглось. Он проснулся от холода — сверху задувал свежий ветер. Ийланы суетились, натягивали плащи, но ему воздух и лучи света доставили удовольствие. Он дергал за поводок до тех пор, пока медлительная Инлену не проснулась, а потом потянул ее в отверстие, ведущее наружу. Он быстро поднялся по морщинистой спине урукето и остановился рядом с Эрефнаис, которая стояла там, плотно закутавшись в большой плащ. Инлену стояла ниже, так далеко, как позволял ее поводок. Керрик ухватился за край и посмотрел вниз, в зеленые волны, катившиеся к ним и пенившиеся у спины урукето. Лучи солнца, пробиваясь сквозь облака, освещали бескрайнее море, которое тянулось до горизонта во все стороны. Это было великолепно. Смеясь, когда соленые брызги попадали ему в лицо, Керрик, дрожавший от холода, обхватил себя руками, но не хотел уходить. Эрефнаис повернулась, увидела его и восхитилась его реакцией.
— Тебе холодно. Пойди вниз и возьми плащ.
— Нет, мне это нравится. Я понимаю теперь, почему ты пересекаешь океан на урукето. Ничто не может сравниться с этим.
Эрефнаис была довольна.
— Очень немногие способны так чувствовать. Если у меня отнять море, я буду несчастна и, может, даже умру.
Прямо по курсу перед урукето носились морские птицы, и Эрефнаис указала в этом направлении.
— Сейчас мы недалеко от земли. Видишь, у самого горизонта видна темная линия? Это берег Энтобана.
— Я слышал это название, но никогда не понимал его значения.
— Это огромный континент, настолько большой, что никто не обогнул его с юга. Это дом ийлан, где один город сменяется полями другого города.
— Это и есть цель нашего путешествия?
Эрефнаис подтвердила.
— Да, на северном берегу. Сначала нужно миновать проход, называемый Генагли, и войти в теплые воды Апканала, на берегах которого расположен Инегбан.
Когда она говорила это, в ее голосе звучали радость и боль.
— Сейчас, в середине лета, все как будто благополучно, но прошлая зима была худшей за всю историю города. Урожай погиб, животные тоже. Звери с севера приходили стадами. А однажды, правда недолго, из облаков сыпалась твердая вода, и земля побелела.
Твердая вода! Смысл был ясен, но что это такое? Керрик уже хотел попросить объяснений, но тут в его воображении возникли покрытые снегом горы. Правда, видение это сопровождалось угрызениями совести и страхом. Он потер глаза, потом посмотрел на море и отогнал воспоминание прочь. Что бы это ни было, понимания оно не принесло.