Вайнти с отвращением смотрела, как Сталлан подносит к ней безволосое существо. Мысль о том, что ей придется прикоснуться к этому животному, вызвала у Вайнти отвращение. Однако она была Эйстаи и должна была уметь делать все, что могут делать другие граждане. Она медленно вытянула обе руки и взяла извивающееся существо. Оно было теплым, теплее плаща, почти горячим. На мгновение ее отвращение ослабело. Когда же она возвращала младенца обратно, тот открыл красный и беззубый рот, захныкал и облил руку Вайнти горячей жидкостью. Прежнее удовольствие от тепла сменилось волной брезгливости, и она изо всей силы ударила существо о ближайший валун. Потом быстро направилась к воде, чтобы обмыться, а оттуда обратилась к Сталлан.
— Этого довольно. Передай остальным: пусть возвращаются к лодкам, но сначала убедятся, что живых нет.
— Это уже сделано, высочайшая. Все мертвы. Это конец.
— Конец? — Вайнти думала об этом, опуская свои руки в воду. Конец ли это? Вместо удовлетворения от победы она чувствовала глухую тоску и растерянность. Конец ли или начало?
Энги шла вдоль стены и прислонилась к ней, почувствовав тепло от светильника. Хотя солнце взошло, в городе еще сохранился ночной холод. Вокруг нее растения и животные Альпесака жили полной жизнью, но это было естественно, и она не обращала на них внимания. Под ее ногами шелестел покров сухих листьев, в которых копошились жуки и другие насекомые. Все вокруг двигалось в предвкушении наступающего дня. Высоко вверху солнце уже сверкало на листьях деревьев и многих других растений, составляющих этот живой город.
Для Энги это все было так естественно, как воздух, которым она дышала, и богатство переплетенных и зависящих друг от друга жизненных форм. Порой она думала об этом, но сегодня, после того, что она услышала, это было трудно. Хвастаться убийством другого вида! Она долго разговаривала с этими наивными хвастунами, объясняя им смысл жизни и стараясь показать ужас преступления, которое они совершили. Жизнь уравновешивала смерть, как море уравновешивало небо. Если они начинают убивать жизнь — они убивают себя.
Внимание Энги привлекла одна из фарги, по всей видимости смущенная ее статусом и не знающая, как к ней обратиться. Молодая фарги знала, что Энги была одной из высочайших, однако запястья ее сейчас были скованы, как у низших. Не находя слов, она решила коснуться Энги, чтобы заговорить с ней и передать распоряжение Вайнти.
— Эйстаи хочет, чтобы ты пришла к ней сейчас, — сказала фарги.
Когда появилась Энги, Вайнти сидела на своем месте, сделанном из живого ствола городского дерева. На стволе перед ней сидели запоминальники, и один из них, с усиками над высохшими глазами, упирался ими в складку кожи угункшаа — диктора-демонстратора. Угункшаа что-то говорил, а его органические молекулярные линзы мерцали, показывая черно-белые картины жизни ийлан, которые передавали ему запоминальники. Вайнти молча слушала угункшаа. Когда появилась Энги, она взяла со стола каменный наконечник копья.