Постепенно он начал замечать в кажущемся беспорядке Альпесака естественный порядок и контроль, который правил всем. Думая об этом, он мысленно уподобил жизнь ийлан жизни в муравейнике. Внешне бессмысленная суета, а на самом деле разделение труда между рабочими, собирающими пищу, ухаживающими за молодняком, и охраной, предотвращающей возможные нападения, — а в центре всего этого матка, дающая начало потоку жизни, гарантирующему существование муравьиного города. Не самая точная аналогия, но лучшей он подобрать не мог. В конце концов, он был всего лишь мальчиком, попавшим в исключительные обстоятельства.
Часто по утрам он выходил вместе с фарги, чтобы привезти фрукты из рощ, окружавших город. Этим было приятно заниматься, пока не наступала жара. А его растущее тело требовало упражнений. Он мог ходить быстро, даже бегать с тяжело топающей сзади Инлену, и останавливался только потому, что она перегревалась и не могла идти дальше. Он испытывал огромное удовольствие, сознавая, что он может продлить бег, тогда как этого не может сделать даже такая сильная ийлан, как Инлену.
Вокруг города широкими, постоянно изменяющимися кольцами тянулись рощи деревьев и зеленые поля. Ассистенты Ваналпи и ее помощники все время выводили новые растения и деревья, некоторые из новых фруктов и овощей были восхитительны, другие имели дурной запах или вкус. Керрик пробовал их все, потому что знал — перед посадкой все их проверяют на токсичность.
Видов растений, употреблявшихся в пищу, было даже больше, чем видов животных. Керрик не знал о глубоко укоренившемся консерватизме ийлан. Будущее должно быть как прошлое — неизменяемым. Новые виды выпускались в мир после осторожного генного манипулирования и уже не изымались из него.
Леса и джунгли Гендаши кишели новыми растениями и животными, которые были источником постоянного восхищения Ваналпи и ее ассистентов. Большинство из них были слишком знакомы Керрику, чтобы представлять для него какой-либо интерес. Что удивляло его, так это огромное, неуклюжее, холоднокровное животное, которое у ийлан называлось мургу: это было слово из языка марбак, который он почти забыл.
Поскольку Альпесак вырос из Инегбана, жизнь старого мира то и дело проглядывала в новом. Керрик мог полдня провести, разглядывая трехрогого ненитеска, обрывающего листву в своем неутолимом голоде. Его бронированная шкура и огромные роговые плиты вокруг черепа развились как защита от хищников, вымерших миллион лет назад, хотя, возможно, небольшое их количество тоже сохранилось в старых городах Энтобана. Видовая память об этой угрозе была еще запечатлена в мозгу этих существ, и порой, если, по их понятиям, что-то могло угрожать им, они собирались большими группами и рыли своими рогами землю. Но это было исключение, обычно они спокойно паслись, поедая каждый день огромное количество пищи. Керрик заметил, что если двигаться медленно, то можно подойти вплотную к этим огромным существам. Вероятно, они не видели опасности в такой маленькой букашке. Их шкуры покрывали морщины, маленькие разноцветные ящерицы бегали по их спинам, поедая паразитов, живших в складках кожи. Однажды, несмотря на тревогу Инлену, дергавшую за поводок, он рискнул приблизиться к одному из них и коснуться его холодной шершавой шкуры. Результат был неожиданным: он вдруг увидел другое серое существо, мастодонта Кару, светлый глаз которого взглянул сверху на Керрика. Так же неожиданно, как появилось, видение исчезло, и перед ним вновь была стена шкуры ненитеска. Он вдруг возненавидел это существо, бесчувственное, как камень, неторопливое и глупое. Повернувшись, он ушел обратно.