Рядом со мной появляется Меркулов и пытается повторить мое преданное делу партии выражение морды лица. Вождь кивает ему и продолжает сверлить меня глазами.
— Это вы, товарищ Синельников, написали в докладной записке, что существующий личный и командный состав Красной армии не в состоянии на текущий момент действовать по представленному образцу боевого устава?
Ух ты! Слово в слово по моей писанине! Значит, бумага дошла до адресата, как и планировалось. Еще бы, тонко, намеками, но качественно, я обкакал нынешнее состояние РККА.
— Так точно, товарищ Сталин! — отчеканиваю я и продолжаю преданно кушать отца народов своими невинными глазками.
— А кто вы такой, товарищ Синельников, чтобы делать такие выводы? — прищуренный взгляд желтоватых глаз вождя становится еще более прожигающим.
Так, этот вариант Коган назвал мне первым. Включаем убежденность своей правоты.
— Младший аналитик Управления Стратегических Исследований. Могу в течение суток представить обоснования своих выводов.
— А почему вы, товарищ младший аналитик, не предложили путей решения поставленных вами вопросов? — вождь сделал полшага вперед и легко ткнул пальцем меня в грудь, попав точно в кожаный ремешок портупеи.
— Согласно должностной инструкции, не имею на это права, товарищ Сталин.
— Но, вы можете предложить эти пути, товарищ Синельников Егор Иванович?
Оп-па! А ведь я, когда представлялся, имя отчество не называл. В отчетах только инициалы. Значит, мое личное дело он уже препарировал. А ведь там наверняка написано, что я очень начитанный мальчик.
— Так точно, товарищ Сталин! — мой взгляд становится еще преданнее, хотя сам не понимаю, как это возможно.
На его лице появляется успокаивающая улыбка. Вождь поворачивает голову к стоящему рядом Меркулову:
— А что, Всеволод Николаевич, мы можем предоставить старшему лейтенанту Государственной Безопасности Синельникову такую возможность?
Нда-а. Вот я уже и старлей. Быстро. Очень быстро. Мои шансы грохнуться с высоты стремительно растут вместе с этой самой высотой! И почему я, чем сложнее ситуация, тем больше начинаю язвить всех и вся в своих мыслях?
— Так точно, товарищ Сталин, — немедленно реагирует комиссар ГБ второго ранга.
— Ну, что же, Егор Иванович, жду вас завтра с докладом, — говорит отец народов и протягивает мне руку.
Пытаюсь схватиться за нее, как за спасательный круг, но успеваю одернуть себя. Поэтому мое пожатие получается вполне приличным.
Сталин поворачивается и не торопясь уходит из отдела. Свежая информация оттуда его, похоже, сейчас уже менее интересует, чем десять минут назад. Десять минут? А казалось, десять часов! Плюхаюсь на свой стул. Чувствую, как по лицу катятся крупные капли пота. Валерка участливо протягивает мне свой платок.