Гарриет медленно подъехала к ним. При виде Мередит она как будто обрадовалась:
— О, здравствуйте!
Казалось, ей трудно говорить, да и улыбка у нее была какая-то вымученная.
— Доброе утро, — ответила Мередит. Да, Гарриет в самом деле выглядела не лучшим образом.
— Послушайте моего совета, я ведь врач, — обратился к ней Прингл. — Сегодня больше не пейте!
— Джек, я в порядке. Не суетитесь! — отрывисто возразила Гарриет, очевидно изо всех сил стараясь держать себя в руках.
— Милая моя, вы нездоровы. Как вы удержитесь верхом?
— Значит, свежий воздух и физическая нагрузка — то, что нужно. Сама знаю, можно мне сидеть в седле или нет.
— Я поеду следом с носилками! — сухо заметил Прингл.
— С Рождеством! — едко произнесла мисс Нидэм и ускакала.
Тут на площадь неизвестно откуда высыпали демонстранты — противники охоты. Должно быть, они собрались в переулке и теперь неожиданно появились, словно из засады. В основном демонстранты были молодые, и настроение у всех было самое боевое. Двое несли транспарант с надписью: «Запретим парфорсную охоту!» Среди демонстрантов Мередит разглядела вчерашнего небритого парня, который приставал к ней с петицией. Правда, сегодня никакой петиции у него уже не было. Зато он с вызывающим видом тащил собственный плакат, провозглашавший парфорсную охоту бастионом классовых привилегий. Неопрятная армейская шинель путалась между тощими ногами, обтянутыми рваными джинсами… Контраст между ним и его товарищами был разительный. Последние были одеты чисто и скромно, по погоде и к случаю. А небритый парень словно затесался в чужую компанию. От внимания Мередит не укрылось, что ее недавний знакомец не общается со своими единомышленниками. И с ним никто не разговаривал, хотя между собой молодые люди общались непринужденно. Время от времени кто-нибудь из них бросал на парня презрительно-опасливый взгляд. Его общество было им явно не по душе.
Мередит потянула Маркби за рукав:
— Посмотрите! Я вам о нем рассказывала. В пятницу он остановил меня на Хай-стрит и потребовал, чтобы я подписала его петицию. Бедняга, сегодня он выглядит даже хуже, чем тогда.
— Ему не помешало бы как следует поесть, — заметил Маркби.
В это время на площадь прибыла представительница полиции в чине констебля; она дружелюбно беседовала с демонстрантами. По ее просьбе они чуть сдвинулись в сторону.
— Констебль Джонс, — произнес Маркби. — Она прекрасно умеет ладить с молодежью.
Мередит заметила, что, хотя остальные молодые люди отступили, небритый парень с плакатом не двинулся с места. Теперь он стоял в первом ряду зрителей совершенно один. Лицо у него было мрачное.