– Он мог приложить руку к его смерти?
– Без сомнения. Хатонцев был самым непримиримым врагом Рысева, так что… выводы делай сама.
– У Рысева могла быть реальная компра на него?
– Могла, – выдохнул Борька, – очень даже могла. Даже более того, это похоже на Александра Степановича: подстраховаться. Но где сей документ сейчас? У кого он может быть?
– Борь… ты был знаком с бизнесом Рысева. Я была… совсем далека от этого.
– Я знаю, – кратко бросил Борька. – Но ты преувеличиваешь мою осведомленность. Я, наоборот, хотел бежать от всего этого подальше.
– Почему?
Взгляд Борьки застыл. Он замолчал. Потом перевел взгляд на свои руки. Я посмотрела на них. Они дрожали.
– Я никому не хотел об этом говорить. Это было давно… – Он провел рукой по лбу. – Господи. А как будто вчера. Мою мать с отцом подожгли на даче только из-за того, что они с юности дружили с Рысевым. Были друзьями его молодости. Они только что отпраздновали двадцатипятилетие совместной жизни. Поехали на дачу на недельку отдохнуть и… сгорели. Пламя вспыхнуло сразу, когда они спали ночью. Потом установили, что это была легковоспламеняющаяся смесь. Дом занялся мгновенно… – Борька опустил голову.
Я встала, обошла журнальный столик и, подойдя к Борьке, прижала его голову к себе.
– Не надо, Борь, не надо.
Он плакал, не стыдясь своих слез.
– Я не мог больше оставаться в Омске. Рванул в Москву. Скитался по вокзалам. Рысев разыскал меня и дал деньги на учебу, помог снять квартиру. Все оплачивал, ощущая свою вину передо мной, поддерживая меня. Мои родители и семья Рысева дружили по-настоящему. Александр Степанович много раз предлагал отцу уйти к нему и зарабатывать приличные деньги, намного больше, чем тот получал, работая на заводе в КБ. Но отец отказывался, его устраивали и работа, и предприятие, которым он гордился. Тогда мне придется купить твой завод, со смехом говорил Рысев, чтоб ты перешел ко мне. А уже после смерти родителей я узнал, что Рысев наотрез отказался участвовать в аукционе по продаже машзавода. Не могу, говорил он, из-за Севы не могу. Я буду ходить по этим помещениям и все время представлять себе, как Сева работал бы там до сих пор, как мы бы с ним общались, обсуждали охоту, рыбалку. Мой отец часто охотился с Рысевым…
Борька вытер слезы тыльной стороной ладони и мягко оттолкнул меня.
– Спасибо, мать Тереза. Дальше я справлюсь сам.
Я вернулась на свое место.
– Налей еще коньячку, – тихо сказала я. – А деньги на эту фирму тебе тоже дал Рысев?
Это было так похоже на него! Ощущать ответственность за тех людей, которых он любил!