В следующую ночь нас вызвали в Кремль на заседание Государственного Комитета Обороны.
За Спасскими воротами пустынно, тихо. Дежурные прикладывают руку к козырьку:
— Направо… Прямо… Направо…
Идем по широкому коридору. Паркет отражает сверкающие люстры. Одинокие фигуры маячат у зашторенных окон.
В буфете встречаемся с командующими и членами Военных советов еще двух танковых армий.
Никому не известно, зачем мы вызваны. Командующий БТМВ федоренко успокаивает:
— Ничего худого не может быть. Чтобы только отругать, с фронта не вызывают.
Перед дверью кабинета короткое замешательство. Кому входить первым, как докладывать?
Дверь открывается изнутри. На пороге Сталин.
— Заходите, товарищи.
Здоровается с каждым, показывает места за столом.
Без всяких предисловий Сталин переходит к сути дела. Существует мнение двух командующих фронтами (он не называет фамилий): надо облегчить танковые соединения, освободить их от тылов, от госпиталей, поставить на обеспечение к общевойсковым армиям; не связанные тылами танки будут мобильнее в рейдах. Наступает время глубоких длительных рейдов, и ГКО хочет знать нашу точку зрения.
Сталин медленно ходит по кабинету. Коротким жестом отсекает фразы.
— Ваше мнение, товарищи генералы?
Мы молчим. Не потому, что не знаем. На лицах генералов я читаю недоумение. Но все молчат. Минута, другая. Слышны только мягкие шаги Сталина.
Почему мы молчим, почему не решаемся сказать, что думаем? Неужели из-за боязни разойтись с еще не известным нам мнением Сталина?
Я решаюсь. Сидящий рядом Ворошилов удовлетворенно вздыхает:
— Дорог почин.
С чего бы начать? Как приступить? Но подходящее начало не подвертывается.
— Нельзя лишать танковые армии тылов, — говорю я. — Ни в коем случае нельзя. Наоборот, надо усилить тылы, увеличить прежде всего число хирургических госпиталей и госпиталей для легкораненых. Чтобы танковые армии не теряли свои кадры… Без подвоза, без службы тыла танковые рейды немыслимы. Общевойсковая армия, а тем более ее тылы не угонятся за танками.
Я пробил плотину молчания. Выступают остальные. Речь об одном — об усилении тылов. Нужен армейский автомобильный полк, нужен батальон подвоза горючего.
Сталин подходит к каждому говорящему. Пристально, не моргая, смотрит в глаза.
— Какие еще нужды?
Катуков просит дать танковым армиям несколько артиллерийских дивизионов. Садится и, вспомнив, встает снова:
— Необходим дорожно-восстановительный батальон. Аппетит приходит во время еды. Кто-то из командующих вслух мечтает об увеличении количества единиц в бригаде до ста.
— Нельзя, — отвечает Сталин. — Наша промышленность делает все возможное. Пока придется довольствоваться прежним числом машин в бригаде. А что до остального, дадим. Артиллерию дадим, автомобили дадим, инженерные части дадим, госпитали дадим.