– И когда вы только угомонитесь, – ворчала Таня, поднимаясь со своего тюфяка. – Никогда не слышала о подобных глупостях. Ну давайте, поспешать надо. – Продолжая ворчать, она сняла со своей обожаемой питомицы верхнее платье и переодела в ночную сорочку. – Давайте-ка я причешу вас. – Но не успела Таня взять в руки гребень, как Софи с отчаянным воплем оттолкнула ее прочь и кинулась ничком на кровать.
– Оставь меня в покое! Как ты вообще можешь говорить о какой-то расческе в таком месте, в такое время?
Это привычное домашнее занятие почему-то показалось бессмысленным и особенно задело Софи, хотя она и догадывалась, что для Татьяны в их нынешнем положении не было ничего странного. Не может быть странным то, что делается по воле Господа и хозяев. Это надо просто принимать как есть. Она молча метала про себя громы и молнии, в то время как Таня собирала ее разбросанную одежду, тщательно складывала, потом завязала все в узел и вышла в соседнюю комнату.
– Как вы приказывали, барин, – произнесла она таким спокойным тоном, словно выполняла самое заурядное поручение.
– Спасибо. – Адам рылся в своих собственных вещах. Он извлек бутылку водки и сорвал пробку, бросив хмурый взгляд на прислугу. – Ты можешь забрать все это утром обратно. Запрокинув бутылку, он начал пить прямо из горлышка.
Таня только пожала плечами. Ей хорошо был знаком этот взгляд – взгляд мужчины, готового вспыхнуть как спичка от дурного настроения, от которого не вдруг избавишься. Мужчины полагали, что имеют на это право, и женщины могли считать, что им сильно повезло, если их милость не соизволит пустить в ход кулаки. Ее собственный мужик становился сущим дьяволом во хмелю. Но пожалуй, этот не таков, скорее он станет молчаливым и подавленным. Буйствовать не будет, если его не дразнить. Сегодня днем, когда Софья Алексеевна плохо себя чувствовала, он был с ней вполне обходителен. Но теперь она его, ясное дело, сильно расстроила. Покачивая головой Таня вернулась на свой тюфяк.
Софи лежала, уставившись в темноту. Что же случилось? И что бы это все значило? Почему ей показалось, что какая-то глубинная часть ее существа, дремавшая до настоящего времени, внезапно проснулась? Ей хотелось бесконечно продлить тот восхитительный миг… страстно хотелось сделать еще один, неведомый шаг… оказаться в его объятиях, обнять его самой… Какова на ощупь мужская кожа? Широко раскрытыми глазами она глядела на дощатый потолок. Ей предстоит это узнать в супружеской постели. Она обхватила себя руками, пытаясь вообразить другое тело. Будет ли ей приятно? Такие мысли никогда еще не посещали ее. Теперь они трепетали между явью и воображением. В конце путешествия смутно вырисовывался муж, не тот, которого она выбрала сама, но до тех пор, пока в нем не обнаружится какой-нибудь ужасный порок или уродство, ей нелегко отказать ему… или императорской воле. Да и почему она должна так поступить? Будто бы у нее есть выбор. Совсем не обязательно видеть будущего мужа в человеке, который всего лишь поцеловал ее. Один поцелуй не означает предложения руки и сердца.