Он вперился в нее своими светлыми глазами так, словно хотел пронзить насквозь. Она выдержала этот взгляд, защищенная от страха сознанием, что только ее стойкость может защитить ее сообщников. Князь коротко кивнул слугам, и те отступили от своего пленника. Оглядев с отвращением костюм жены и не пропустив, кажется, ни малейшей пылинки, не говоря уж о скрученных узлом волосах, Дмитриев произнес:
– Почему этот костюм не сожгли со всей остальной вашей одеждой?
Судя по всему, Бориса ей уже удалось отстоять.
– Мария его не нашла, – с легкостью пояснила Софья, не испытывая в этот момент никакой жалости к подлой бабе и предпочитая принести в жертву гневу мужа скорее ее, нежели Бориса.
– Придется научить ее быть более внимательной, – заметил князь все тем же ледяным, бесстрастным тоном. – И на этот раз, моя дорогая супруга, вы тоже получите урок, который, как мне казалось, вы должны были хорошо усвоить. – Подобие улыбки тронуло его губы. – Не угодно ли пройти в дом? – С нарочитой галантностью он поклонился, жестом приглашая проследовать вперед, и, властно, как законный муж, взял ее под руку.
Софи едва сдержалась, чтобы не отпрыгнуть в сторону, и с трудом сохраняла самообладание. Пальцы его крепко обхватили запястье; она подумала, что от такого захвата останутся синяки. Но в дом они вошли с видом супружеской пары, у которой все в порядке.
– Прежде всего покажите мне, как вам удалось покинуть дом, – спокойно проговорил он, входя в гостиную.
При других условиях в доме уже вовсю кипела бы работа, но Софья не могла не заметить, что все слуги прячутся по углам, боясь попадаться на глаза. Испугались, что их могут обвинить в побеге княгини? Она достаточно долго прожила в этом доме, чтобы понять, чего они боятся. Дворецкий, открывший дверь, теперь стоял по стойке «смирно» с непроницаемым выражением лица.
– Я выбралась через окно в столовой, – таким же спокойным голосом сообщила она.
От всей внушительной фигуры супруга исходила ярость: побег подтвердил, что его уверенность в полном приручении молодой жены была преждевременной. Все ее дикарские привычки остались при ней.
По-прежнему больно сжимая ей руку, он зашагал в столовую. Окно, плотно прикрытое, до сих пор не было заперто на задвижку.
– Похоже, кое-кому придется напомнить о его обязанностях, – прорычал князь голосом, который не сулил ничего хорошего сторожу.
Софи судорожно сглотнула. Она ничем не могла помочь бедняге, разве что сожалеть, что невольно станет причиной его страданий. Главное, она до сих пор не представляла, какое наказание грозит ей самой. – После столь бурной ночи, моя дорогая, вам, пожалуй, надо бы отдохнуть, – елейным настойчивым тоном, который, как уже успела убедиться Софья, не предвещал ничего хорошего, проговорил Дмитриев.