Больше поразмышлять на тему времени в этот раз Дина не успела, потому что явился Роман и с неописуемой радостью на лице стал махать красочным проспектом.
Я тебе подарок принес! Путевка! Путешествие! Тур!
Зачем?
Не зачем, а куда? Такой вопрос должна задать настоящая женщина!
Зачем? - упрямо повторила Дина.
У Романа стало обиженное лицо. Когда он обижается, его надо гладить по голове, потрепать за уши, чмокнуть куда-нибудь, обозвать сенбернарчиком и другими придуманными словечками - когда-то, на заре их совместной жизни, но Дина только рассматривала без интереса яркие картинки.
Послушай... так это же тур по Израилю!
Дошло, наконец... Ты же говорила когда-то, что хотела бы съездить.
Когда-то... - пробормотала Дина.
Ты же нигде не была, поездишь, развеешься... Да перестань ты думать об этой чертовой операции! Езжай, развлекайся, отдохни!
Ага. Любовника тоже можно завести?
Разумеется. Я тебе разрешаю. Но только на двенадцать дней!
Роман погрозил пальцем.
Почему на двенадцать, тут написано: комфортабельный отдых
15 дней.
Ну, день прилета не в счет, потом пока осмотришься, туда-сюда, пока выберешь объект, день отъезда тоже не считается, некогда будет.
Они оба так хохотали, что на Дину напала икотка, и Роман отпаивал ее холодной водой, а потом Роман отнес ее в постель, и они «занялись любовью». «Занимался» больше Роман, а Дина, закрыв глаза и, видя пред собой одну черноту, ощущала странное состояние подвешенности, словно бы ее уже нет ЗДЕСЬ, на этом ложе, но еще нет и ТАМ, на другом. и почему бы не съездить в этом промежутке в тур?..
Приехав, вернее, прилетев в Израиль, Дина частенько вспоминала фразу, скептически брошенную одним очень популярным телевизионным ведущим: «Я никогда не был в Израиле, но мне кажется, что это такая провинциальная дыра.». Дину тогда даже покоробило высказывание очень симпатичной ей личности - симпатичной вовсе не тем, что он еврей, она никогда не отдавала свои симпатии по национальному признаку, и она подумала: если ты еще не был там, так зачем же «вещать» на всю страну уничижительные слова. Съезди, а потом расскажи, со знанием дела.
Израиль оказался совсем не дырой, и Дина (как впрочем и все туристы) была мгновенно им очарована, может быть, потому, что других стран не видела, и в никаких других морях, кроме Черного (да и то давно) не купалась, промелькнула даже мыслишка: а ведь вполне возможно - приехать сюда всей семьей и остаться здесь навсегда. если бы. Если бы некий маятник в голове всё время не отстукивал: осталось столько-то. два понедельника. один понедельник. Почему именно она считала понедельники, было неясно. Да и не важно. С таким же успехом можно было считать субботы, или воскресенья. Но возвращение домой выпадало на понедельник, а во вторник, или в среду её уже могут взять в больницу. Хотя, этот внутренний подсчет, скорее всего, подсознательно и предопределил ее дальнейшие поступки. Во всяком случае, потом, когда, казня себя и сожалея (или не сожалея, в зависимости от настроения), и ища первопричины - найти причину - найти хоть крошечку оправдания случившегося (позора? счастья? помешательства?), она неизменно возвращалась к первым дням приезда, когда она «считала понедельники», а Арик на экскурсиях постоянно держался поблизости и часто заговаривал с ней, а потом и сел в автобусе рядом, настойчиво и обаятельно попросив ее соседку Мэри, очень приятную пожилую женщину с ореховыми грустными глазами, поменяться с ним местами, и та сразу согласилась, поскольку у Арика было гораздо лучшее место - впереди, с хорошим обзором.