Нин, ты, когда замуж выходить будешь, меня на свадьбу пригласишь?
Сначала у нее глаза стали круглые как шары, она даже приостановилась, но быстро нашлась, я и не сомневался.
Конечно, приглашу.
А за кого ты хочешь выйти, за Левку?
Почему бы и не-е-т, - протянула она (а что я ждал, что она крикнет: «За тебя!» и бросится мне на шею?) - Он умный, большим человеком станет, может быть, на весь мир известным (ага, профессором физики будет).
Хм. Левка-то женится, когда университет закончит. И, разумеется, на «своей»... А я вообще не женюсь. Ну, лет до тридцати точно не собираюсь, - заявил я уверенно, не глядя на Нину.
На ком это - на своей? - не поняла Нина, не дошло еще до нее. А мои последние слова она будто и не услышала. - Разве у него есть. - она не договорила и явно, к моему удовольствию, была смущена.
Точно не знаю... найдет... - туманно ответил я и еще добавил: - Кажется, с одной кудрявенькой его уже познакомили...
Нина сдвинула темные пушистые брови (давно хочется пальцем их погладить) и задумалась.
А ты, значит, в тридцать лет? - насмешливо спросила она. -Старый будешь, никто тебя не возьмет! - она язвительно захохотала и повернула к своему дому, не помахав рукой, как обычно.
Я был доволен. Нина больше на Левку не обращала внимания, как-будто его на свете не было. Видно, наличие кудрявенькой на нее подействовало. Ну, приврал я ей, ничего такого Левка мне не говорил. Но отец однажды ведь сказал, что «они» женятся только на «своих». А как же мамин прадедушка? Он-то женился не на «своей» прабабушке. Видно, за давностью лет он не в счет.
Вчера, после уроков я никак не мог найти Нину. Ушла, значит, без меня. Левка тоже как испарился. От скуки я побродил по двору, свернул за угол. Они там стояли. Просто стояли и смотрели друг на друга. Левка что-то тихо сказал, Нина кивнула. Подойти и дать Левке в рожу? Отец говорит: «Кулаками в жизни ничего не решить. Головой надо!» Но это тот случай, когда надо кулаком. Чтоб больше не захотелось вот так стоять. Сегодня они стоят, а завтра еще что-нибудь придумают. Я бросил свою сумку и шагнул вперед. И тут со мной что-то произошло. Вспыхнуло в голове и застило глаза. Дальнейшее потом я мог припомнить с трудом. Отшатнувшееся Левкино лицо, кровь, тонкой струйкой стекавшая по нижней губе (хотел ведь ударить в подбородок - как в кино показывают, а врезал по губам), Нинкин вопль. Мы катались в пыльной траве, пыхтели и зверели. Но обошлось без тяжких телесных повреждений. «Хватит», - вдруг сказал Левка и первый поднялся. На его лице я не читал ни обиды, ни злости. Да и сам остыл. Но как разойтись, мы не знали. Но Левка (ну как же, сама благородность!) первый протянул мне руку. Под Нинкиным взглядом мы обменялись рукопожатием, и пошли все втроем. Сворачивая на свою улицу, Левка помедлил, криво улыбнулся разбитыми губами, он явно ждал, что Нина пойдет с ним - она жила на параллельной улице и вполне могла чуть-чуть изменить свой обычный маршрут. А Нина (о, женские хитрости!) вдруг заявила, что забыла в школе книжку и, махнув в пространство рукой, пошла обратно. Я остался один. Обдумывать свое завтрашнее житье.