Ну так... хочется...
Хобби у человека такое - строить, - пояснила мне потом дочь. - Поняла?
Но я не поняла. То, говорят, продавать надо дом, слишком велик для двоих, и тут же строят.
Ты что, не знаешь, что такое хобби? - с явным намеком спросила дочь.
Ага, значит, то же, что у меня. Что-то всегда пишу-пишу, непонятно, зачем. Ну, если это тоже хобби. Вот так и живешь, не понятая никем. Но и других ведь тоже не понимаешь.
Кажется, мы семьями взаимно понравились, и взаимные визиты были частыми. Не напрасно говорят, что полные люди добрые -жена Оскара Люда, довольно полная женщина, по моему мнению, добрее и щедрее всех полных, вместе взятых. Готова в любой момент объять вниманием, гостеприимством и заодно осыпать подарками. Но доброта и отзывчивость, видимо, характерна только для нашего, советского и постсоветского сознания. О том, что человек человеку «друг, товарищ и брат», здесь надо забыть прочно и поскорее. Человек человеку НИКТО. Не могу, разумеется, говорить «за всю Америку», но могу привести один пример.
Люда попала на своей машине в аварию и сильно пострадала. Долго лежала в больнице, и никто с ее работы ни разу не позвонил, не то, что навестить! Только в самом конце пребывания на больничном позвонила ее начальница (американка) и спросила: «Ты завтра выходишь на работу?» И ни слова о самочувствии. А чувствовала она себя плохо, но на работу надо выходить, иначе могут уволить. Люда рассказывала об этом с возмущением, хотя прожила в Америке почти девять лет, но видно привыкнуть к бездушию «нашему» человеку невозможно.
Большинство американцев живут не в городах, а в пригородах, будь то частный дом, или такой поселочек, называемый «апартаментами», - домов в тридцать или меньше, в каком живут наши дети - за оградой и закрытыми для посторонних воротами. Апартаменты расположены в сосново-лиственном лесу, и мы часто прогуливались, любуясь на красно-золотую осень и на юрких серых белок, - они не только шустро лазали по деревьям, но и смело перебегали нам дорогу. Каждый встречный, независимо от цвета кожи (в Атланте живут много черных), здоровался и улыбался нам очень искренне, как другу, или хорошему знакомому; из проезжавших мимо автомобилей нам тоже кивали и одаривали дружескими улыбками. Я спросила у дочери: «А что, если я подойду вот к этой женщине, что так ласково поздоровалась (допустим, я знаю язык) и заговорю с ней? Ну, нравится она мне, может быть я хочу подружиться». «Не знаю, - пожала дочь плечами, - вряд ли это будет хорошо. Боюсь, что тебя не поймут».
Значит, шагнуть ближе, «за улыбку», ни-ни, не вздумай. «Ну, тогда мне их улыбки не нужны!» - рассердилась я, вспомнив к тому же про Людин рассказ. Черствые, лицемерные, и еще и снобы - вот они, дети «проклятого капитализма».