Агнесс с готовность выслушала указания и за руку увела меня из гостиной.
— Приятных тебе снов на новом месте, Робин, — напутствовал меня отец.
Я был вынужден покинуть гостиную прежде, чем смог ответить.
Когда мы скрылись с хозяйских глаз, Агнесс сразу изменилась, отшвырнула мою руку и выразила мне своё величайшее презрение.
— Надеюсь, что тебя здесь недолго продержат, — заявила она.
Терпеть обиды от рыжих ведьм не входило в мои планы.
— А это уж не ваше дело, — напомнил я ей, причём сказал сущую правду.
Она зло посмотрела на меня и сквозь зубы процедила что-то типа «оборванец». Впрочем, поручение она выполнила добросовестно, не забывая, однако, меня оскорблять, на что мне пришлось отвечать, исключительно чтобы не показаться невежливым и невнимательным к её словам, но я был гораздо сдержаннее, чем она, хотя её не устраивали даже мои краткие ответы. Наблюдая за ней, я понял, что она пытается подражать леди Кэтрин, но на свой лад. Получалось не так уж плохо, и теперь, когда я понял, в чём секрет её неестественного тона и странных жестов, было даже забавно.
— Вряд ли ты сумеешь самостоятельно раздеться и надеть вот это, — сказала Рыжая, с сомнением глядя на меня.
Я насторожился, предположив, что балахон, который она принесла, таит в себе какие-нибудь хитроумные застёжки.
— Это почему же?
— Судя по твоему платью, воришка, ты никогда не меняешь одежду, а значит, едва ли сможешь вспомнить, как это делается.
И что ей далась моя одежда? Одежда как одежда, не хуже чем у других, а уж по прочности ей нет равных.
— Вам так уж хочется меня раздеть? — спросил я, не подумав, какой смысл приобрели мои слова.
Она покраснела и отвернулась.
— Какой бесстыдник! — возмущённо промолвила она.
Я понял, что, сам того не ожидая, сумел её задеть, и порадовался этому.
— Пакостный мальчишка! Болван неотёсанный! Подзаборник!..
Я слушал эти нелестные эпитеты совершенно спокойно, без возмущения, даже с любопытством, потому что чем больше она говорила, тем больше злилась и возбуждалась, приходя в совершенное бешенство.
— А леди Кэтрин знает, как вы умеете ругаться? — поинтересовался я в минуту затишья.
Рыжая осеклась и, по-моему, пожалела, что так распалилась.
— Ты наглый воришка, — сообщила она без недавней страсти и швырнула в меня балахоном.
Я его ловко подхватил, но она, как кошка, бросилась ко мне и вырвала его из моих рук.
— Ступай мыться! — истерически закричала она. — Здесь не место грязным подкидышам!
— А чистым подкидышам здесь место? — спросил я. — Кстати, у меня ещё недавно был отец, родной отец.
Она побагровела и тяжело опустилась на стул, и я сразу пожалел, что довёл женщину до припадка. Всё-таки мне не следовало начинать новую жизнь со ссоры с горничной моей приёмной бабушки. Она сама начала перепалку, но мне не надо было поддаваться на провокацию. Ко всему этому, с ней сделалось дурно, и виновником её болезни могут счесть меня.