Когда я возвращался обратно, то хотел проскочить мимо кухни как можно незаметнее, поэтому шёл совершенно бесшумно. Я не собирался даже смотреть в ту сторону, но не удержался и взглянул. И что же я увидел? Миссис Джонсон, воровато прислушиваясь, совала что-то в огонь, вытаскивая из-под передника. Запахло палёным. Я присмотрелся и убедился, что это были белокурые локоны, срезанные с головы изувеченной куклы.
Я торопливо миновал кухню, дошёл до лестницы и остановился. Мне не верилось, что это сделала кухарка. Наверное, она обнаружила обличительные локоны у Сэма, наподдала ему, а теперь сжигает улику, чтобы никто не смог догадаться о причастности поварёнка к преступлению. Наверное, Фанни права, и миссис Джонсон за грубостью прячет добрую душу. Но по отношению ко мне она поступает жестоко, зная истину, но позволяя каждому желающему обвинять меня в злобном поступке. Может быть, втайне она даже довольна, что, спасая от наказания Сэма, губит меня. И чем я ей так досадил? Но ничего, прошло слишком мало времени. Скоро всё изменится. У отца закончатся неприятности, и он мне поможет, ведь он такой добрый.
На лестнице меня поймал отец Уинкл и увёл в классную. Я думал, что он будет со мной заниматься, а он расспрашивал меня, понравились ли мне Энн и Поль, что я сейчас делал, кончился ли дождь и всё в таком духе. Не знаю, то ли ему было что-то от меня нужно, то ли ему было скучно и он искал общества, а может, таким путём он препятствовал моей встрече с отцом. Если бы не последнее соображение и подозрительный облик священника в целом, беседа с ним оставила бы во мне приятное чувство, потому что была довольно интересной и даже поучительной, хоть сам отец Уинкл этого и не подозревал. По её окончании я почувствовал себя умнее и лучше, но и беспокойства за отца во мне прибавилось, потому что о нём не было сказано ни слова.
Потом мы оба отправились ужинать, потому что из-за приезда дорогих гостей леди Кэтрин не могла избавиться от гастрономических затей и решила откармливать нас на убой. Я отъедался здесь за всё голодное время, которое пришлось на мою долю, и теперь чувствовал себя значительно сильнее и здоровее, а в будущем мог тешить себя надеждой стать первым силачом. Ведь и сейчас я далеко не слаб, несмотря на невысокий рост, а имея ежедневно хороший обед, может быть, подрасту, ведь мой настоящий отец был довольно высок.
Люди, привычные к достатку, обязаны были оценить изобилие на столе, ведь даже я, всё ещё рассматривающий любое блюдо как лакомство, удивился героическим подвигам хозяйки, а, к примеру, Поль этого не сделал. Он ел много и с аппетитом, но с видом хмурым и недовольным. Энн, напротив, почти не притронулась к еде и была поглощена своими мыслями. Леди Кэтрин на меня не смотрела, показывая, что случай с куклой потряс её до глубины души и она не верит в мою невиновность, зато мисс Кларк смотрела на меня слишком часто и в её кротких карих глазах читался ужас. Худое лицо мистера Белла было очень напряжено, и уже по одному этому я судил, как он любит дочь, если всё ещё переживает за неё, лишившуюся новой игрушки. А отец… Он покусывал губы, хмурился и проявлял все признаки беспокойства. Только мистер Эдвард и отец Уинкл старались поддерживать за столом непринуждённый разговор, не обходя стороной и меня.