- Меня зовут Сол-Сим. Ешьте вволю. Вот это свежий хлеб с имбирем. А там грушевый пирог и пирожки с различной начинкой. - Открыв графин, он наполнил хрустальный бокал золотисто-янтарной жидкостью. - Апельсиновое вино. Идеально для пробуждения.
Януэль притих. При мысли, что он не увидит наставника до самого вечера, юному фениксийцу сделалось вдруг одиноко.
- Простите, что осмеливаюсь настаивать, - тихо произнес он, - но мне необходимо сказать учителю несколько слов.
Рассеянно теребя накидку, жрец прищелкнул клювом:
- Боюсь, что это, скорее всего, невозможно. Повторяю, ситуация требует, чтобы он находился возле императора.
- Но что произошло? - спросил Януэль, едва ли не целиком заглатывая пирожок. Несмотря на испытанное им разочарование, аппетит все же давал о себе знать, желудок просто сводило от голода.
- Просто император должен быть уверен, что фениксийцы будут до конца поддерживать его.
Януэль с упреком возразил:
- Но фениксийцы повинуются лишь Завету.
- Вот именно. Но в данном случае речь идет не о том, кому мы повинуемся, - добавил жрец с внезапной суровостью, - а о том, против кого мы боремся.
- Вы имеете в виду... харонцев?
Нежные перышки, покрывавшие шею служителя Грифонов, взъерошились, как от резкого порыва ветра.
- Да, проблема в Харонии. Это бросает на празднество печальную тень.
- В Башне мы не говорили о подобных вещах, - признался Януэль.
- Остается лишь сожалеть об этом, - бросил жрец, переводя взгляд на пепел в камине.
Януэль ощутил в его интонации неприязнь. Кажется, несмотря на внешнюю заботливость, он невысоко оценивал фениксийцев. Движимый желанием защитить своих, юноша заметил:
- Чтобы всецело посвятить себя Фениксам, мы должны удалиться от мира.
Жрец, казалось, колебался, стоит ли продолжать разговор. С одной стороны, в его обязанности входило заботиться о прибывших фениксийцах, сделав их пребывание в имперской крепости приятным, с другой - он не предвидел, что в разговоре придется затронуть столь болезненные темы. Таким образом, вежливость и гостеприимство пришли в противоречие с необходимостью высказать свои истинные чувства.
- Мне понятно ваше стремление отстраниться, мессир, - с поклоном произнес он, - но времена меняются. Темные Тропы уже проникли во все царства, и никто во всем Миропотоке, даже фениксийцы, не может закрывать на это глаза.
Темные Тропы... Все живое в Миропотоке испытывало ужас при одном упоминании об этих проклятых путях, тянущихся от Харонии.
Морозными ночами они возникали на поверхности, прикинувшись тихим переулком или обычной деревенской дорогой. Харонцы использовали эти мрачные призрачные пути, чтобы разрушить и опустошить города и целые области, после их нашествия там оставались лишь груды мертвых тел. Немногие уцелевшие, которым довелось видеть жестокую гибель близких, сходили с ума.