Искры наслаждения прожигали ее насквозь. Как это чудесно и невероятно, подумала она, когда он опустился на одно колено и обвел языком ее пупок. Теперь он крепко держал ее, обхватив обеими руками ягодицы. А потом велел ей раскрыть ноги.
Оторвав невидящий взгляд от потолка, Кассандра посмотрела вниз. Не может быть, чтобы он это сказал. Но он повторил, и оказалось, что она не ослышалась.
– Филипп, я…
Риордан поднял голову. Его глаза были черны, как оникс.
– Я хочу поцеловать тебя здесь, Касс. – Его рука легла на заветный холмик. – Сделай, как я прошу. Раскрой ноги.
– Но я… Это не…
– Ничего дурного в этом нет. Это хорошо и не стыдно, и я обещаю, что тебе понравится.
Что ей оставалось делать? Он был ее мужем, его слово – закон., Помедлив еще минуту и пожав плечами в чисто французской манере, которая при других обстоятельствах непременно рассмешила бы его, Кассандра на несколько дюймов раздвинула ноги.
В сущности, это нельзя назвать поцелуями, вскоре сообразила она. Это было похоже… о Господи, это был рай на земле.
– Филипп! Я этого не вынесу!
Риордан подхватил ее на руки, перенес на кровать и уложил на спину, a cam сел рядом. Его рот блестел: это одновременно смущало и завораживало ее. Ей даже не пришло в голову сопротивляться, когда он развел ей ноги, заставил согнуть колени и опять наклонил голову. Сперва Кассандра подскочила на постели: место, которое он легонько покусывал, было таким чувствительным… Но очень скоро оба они узнали, как много она может вытерпеть. Ее голова откинулась на подушку. Наслаждение, которого она никогда прежде не испытывала, о существовании которого даже не подозревала, обрушилось на нее подобно неумолимой и сладкой пытке. Наконец она тихо вскрикнула, умоляя его остановиться.
Он остановился.
– Ой, нет, не надо… Я не то хотела сказать! Его глубокий грудной смех вызвал у нее ответный смущенный и робкий смешок, впрочем, тотчас же прервавшийся вместе с дыханием, когда Риордан повиновался ее последнему приказу и возобновил свое занятие. Колени у нее были согнуты, мышцы живота стянуты тугим узлом, пальцы рук и ног непроизвольно сжимались и разжимались, комкая покрывало, а голова моталась по подушке из стороны в сторону. Внутри все плавилось, горячая волна желания стремительно нарастала.
Ей показалось, что он сказал: «Сейчас», но, если это было разрешение, оно прозвучало слишком поздно. Взрыв произошел секундой раньше – благодетельный взрыв, разорвавший ее на кусочки и выбросивший их в пространство. На несколько неописуемых мгновений она перестала существовать, а когда вернулась на землю, последовало еще одно сотрясение, а за ним еще и еще одно. Каждое было слабее предыдущего, но каждое приносило с собой чувство блаженного освобождения.