Он смеялся, но это был ужасный звук.
— Просто, чтобы Вы знали, — произнес Томас, глядя мистеру Одли в глаза: — она не переходит вместе с домом.
Грейс в шоке взглянула на него.
— Что Вы под этим подразумеваете? — спросил Мистер Одли, и его голос стал настолько ровным и нарочито вежливым, что было невозможно не услышать в нем стальные нотки.
— Думаю, Вы знаете.
— Томас, — сказала Грейс, пытаясь не допустить ссоры.
— О, мы опять вернулись к Томасу, не так ли?
— Я думаю, что Вы ему нравитесь, мисс Эверсли, — сказал мистер Одли почти веселым голосом.
— Не будьте смешны, — немедленно сказала Грейс. Поскольку этого не могло быть. Он не мог. Если Томас… ведь, у него были годы на то, чтобы что–то предпринять, хотя вряд ли из этого что–то могло получиться.
Томас скрестил руки на груди и пристально взглянул на мистера Одли — вид, который действовал на большинство мужчин так, что у тех только пятки сверкали.
Мистер Одли просто улыбнулся. А затем сказал:
— Я не хотел бы отвлекать Вас от Ваших обязанностей.
Это было предложение уйти, изящно сформулированное и бесспорно грубое. Грейс не могла в это поверить. Никто не осмеливался говорить такое Томасу.
Но Томас улыбнулся в ответ.
— Ах, теперь это — мои обязанности?
— Пока дом все еще Ваш.
— Не только дом, Одли.
— Вы думаете, что я не знаю этого?
Все промолчали. Голос мистера Одли был свистящим, низким и настойчивым.
И испуганным.
— Прошу прощения, — резко сказал Томас, и пока Грейс молчаливо смотрела на него, он повернулся и ушел назад в маленький салон, плотно прикрыв за собой дверь.
Казалось, прошла целая вечность, во время которой Грейс стояла, уставившись на выкрашенную белой краской дверь, а потом она повернулась к мистеру Одли.
— Вы не должны были провоцировать его.
— О, я не должен был провоцировать?
Она напряженно вздохнула.
— Конечно, Вы же понимаете, в каком трудном положении он находится.
— В противоположность мне, — произнес он, самым отвратительным тоном, который она когда–либо от него слышала. — Как я обожаю, когда меня похищают и удерживают против моего желания.
— Никто не стоит с оружием, приставленным к Вашей голове.
— Это — то, что Вы думаете? — Его тон был насмешливым, а его глаза говорили, что он не может поверить в ее наивность,
— Не думаю, что Вы даже хотите этого, — сказал Грейс. Почему она не поняла этого раньше? Как она не увидела этого?
— Хочу чего? — почти выкрикнул он.
— Титула. Вы не хотите его, не так ли?
— Титул, — сказал он холодно, — не хочет меня.
И она с ужасом наблюдала за тем, как он развернулся на каблуках и зашагал прочь.