[i]«Нет», сказал он себе. «Это не твое обязательство. Ты не должен за него отвечать».
Никто из присутствующих не сказал ни слова в его защиту. Джек понимал, что Грейс находилась не в том положении, чтобы сделать это, но ей–богу, как насчет Уиндхема? Разве ему не важно, что Кроуленд пытается отнять у него невесту?
Но герцог продолжал стоять, как изваяние, его глаза горели каким–то странным огнем, природу которого Джек не мог определить.
— Я не соглашался на это, — сказал Джек. — Я не подписывал никакого контракта. — Конечно, это должно что–то значить.
— Он тоже не подписывал, — возразил Кроуленд, пожав плечами в сторону Уиндхема. — Это сделал его отец.
— От его имени, — вполне справедливо выкрикнул Джек.
— И здесь Вы неправы, мистер Одли. В контракте вообще не упоминается его имя. Моя дочь, Амелия Гонория Роуз, должна была выйти замуж за седьмого герцога Уиндхема.
— В самом деле? — Наконец прозвучало от Томаса.
— Разве вы не просматривали эти бумаги? — возмутился Джек.
— Нет, — просто сказал Томас. — Я никогда не видел в этом необходимости.
— Черт побери! — выругался Джек, — Я связался с шайкой проклятых идиотов.
Он заметил, что никто не возразил ему. Джек в отчаянии посмотрел на Грейс, которая должно быть была единственным нормальным человеком в компании, собравшейся в этой комнате. Но Грейс на него не смотрела.
Все, с него достаточно. Он должен положить этому конец. Джек встал по стойке смирно и тяжело посмотрел в лицо лорда Кроуленда.
— Сэр, — сказал он, — я не женюсь на Вашей дочери.
— О, нет, Вы женитесь.
Но это сказал не Кроуленд. Это был Томас. Он пересек комнату и остановился только тогда, когда они оказались друг против друга, почти нос к носу. Глаза Уиндхема сверкали гневом.
— Что Вы сказали? — переспросил Джек, надеясь, что неправильно его понял. Из всего, что Джек видел, а видел он, честно говоря, не так уж и много, ему казалось, что Томасу очень нравилась его маленькая невеста.
— Эта женщина, — сказал Томас, отходя назад к Амелии, — провела всю свою жизнь, готовясь стать герцогиней Уиндхем. Я не позволю Вам так просто разрушить всю ее жизнь.
В комнате установилась гнетущая тишина. Все вокруг них замерли.
За исключением Амелии, которая, казалось, была готова рассыпаться на мелкие кусочки.
— Вы меня поняли?
И Джек… Хорошо, он был Джеком, и поэтому он просто приподнял свои брови, и не нацепил свою притворную улыбку лишь потому, что был совершенно уверен, что его улыбке явно не хватит искренности. Джек посмотрел Томасу в глаза.
— Нет.
Томас ничего не ответил.
— Нет, я не понимаю. — Джек пожал плечами. — Извините.