Томас пристально взглянул на него и произнес:
— Полагаю, что я убью Вас.
Леди Амелия пронзительно вскрикнула и кинулась вперед, схватив Томаса за руку, за секунду до того, как он готов был броситься на Джека.
— Вы можете украсть мою жизнь, — прорычал Томас, едва позволяя ей удерживать себя. — Вы можете украсть даже мое имя, но, клянусь Богом, Вы не сделаете это с нею.
— У нее есть имя, — заметил Джек. — Уиллоуби. И, ради Бога! Она ведь, дочь графа! Она найдет себе кого–нибудь еще.
— Если Вы — герцог Уиндхем, — проревел Томас в бешенстве, — Вы будете соблюдать свои обязательства.
— Если я — герцог Уиндхем, то тогда Вы не можете указывать мне, что мне следует делать.
— Амелия, — с убийственным спокойствием произнес Томас, — отпустите мою руку.
Вместо этого она еще сильнее потянула его назад.
— Я не думаю, что это — хорошая идея.
В этот момент лорд Кроуленд решил вмешаться.
— Э–э, джентльмены, все эти рассуждения пока что гипотетические. Вероятно, нам следует подождать до…
И тут Джек увидел свое спасение.
— В любом случае, я не буду седьмым герцогом, — пробормотал он.
— Прошу прощения? — Кроуленд произнес это так, словно Джек был неким раздражителем, а не человеком, которого граф пытался насильно женить на своей дочери.
— Я не буду. — Джек лихорадочно соображал, пытаясь соединить все детали семейной истории, которые стали ему известны за последние несколько дней. Он посмотрел на Томаса.
— Ведь, так? Потому что Ваш отец был шестым герцогом. За исключением того, что на самом деле, он им не являлся. Если герцог — я. Являлся ли он? Если был я?
— О чем, черт возьми, вы говорите? — потребовал Кроуленд.
Но Джек видел, что Томас очень точно понял его мысль. И действительно, он сказал:
— Ваш отец умер до того, как умер его собственный отец. Если Ваши родители были женаты, то Вы бы унаследовали титул после смерти пятого герцога, полностью устранив моего отца, и меня, из порядка наследования.
— Что делает меня герцогом номер шесть, — сказал Джек спокойно.
— Именно так.
— И тогда я не связан обязательствами контракта, — объявил Джек. — Ни один суд в мире не заставит меня исполнять его. Хотя сомневаюсь, что они бы это сделали, даже если бы я был седьмым герцогом.
— Этот вопрос не к юридическому суду, — сказал Томас, — Вы должны обратиться к суду Вашей собственной моральной ответственности.
— Я не просил об этом, — сказал Джек.
— Я тоже, — тихо ответил Томас.
Джек ничего не сказал. Он чувствовал, что его голос пойман в ловушку в его груди, окруженный грохочущим и вырывающимся наружу воздухом. В комнате стало жарко, его шейный платок оказался завязанным слишком туго, и в тот момент, когда его жизнь рушилась и уходила из–под его контроля, наверняка Джек знал только одну вещь.