Она услышала, как Томас сказал:
— Осторожней с этим.
И затем, в то время как три леди молча стояли и смотрели, портрет Джона Кэвендиша появился в открытом дверном проеме, два лакея изо всех сил пытались удержать его в вертикальном положении.
— Кто это был? — спросила Амелия, как только портрет скрылся.
— Средний сын вдовы, — пробормотала Грейс. — Он умер двадцать девять лет назад.
— Почему они его переносят?
— Вдова хочет его к себе, — ответила Грейс, думая, что такого ответа достаточно. Кто знает, почему вдовствующая герцогиня что–либо делает?
Амелия, очевидно, была удовлетворена этим объяснением, потому что не стала расспрашивать дальше. Или, возможно, потому, что в этот момент в дверях вновь появился Томас.
— Леди, — сказал он.
Они все три присели в реверансе.
Он кивнул с таким видом, что было ясно — это всего лишь вежливость.
— Прощайте. — И затем вышел.
— Прекрасно, — сказала Элизабет, и Грейс не была уверена, пыталась ли та выразить возмущение его грубостью или просто заполнить тишину. Если последнее, то это не сработало, потому что никто больше не сказал ни слова, пока, наконец, Элизабет не добавила: — Возможно, нам пора ехать.
— Нет, Вы не можете, — ответила Грейс, чувствуя себя ужасно из–за необходимости доставлять такие дурные вести. — Еще нет. Вдова хочет видеть Амелию.
Амелия застонала.
— Я сожалею, — сказал Грейс. И думала она именно это.
Амелия села, посмотрела на поднос с чаем и объявила:
— Я ем последнюю булочку.
Грейс кивнула. Амелии необходимо подкрепиться для предстоящего испытания.
— Может мне заказать больше?
Но тут снова вернулся Томас.
— Мы почти потеряли его на лестнице, — сказал он Грейс, качая головой. — Портрет качнулся вправо и почти наткнулся на перила.
— Ох.
— Он был бы пронзен стойкой прямо в сердце, — сказал он с мрачным юмором. — Это стоило бы сделать только для того, чтобы увидеть ее лицо.
Грейс приготовилась встать и подняться наверх. Если вдова бодрствовала, это означало, что ее общение с сестрами Уиллоуби было закончено.
— Значит, Ваша бабушка поднялась с кровати?
— Только чтобы наблюдать за транспортировкой. Пока Вы в безопасности. — Он покачал головой, закатив глаза. — Я не могу поверить, что она имела безрассудство предположить, что Вы доставите его ей прошлой ночью. Или, — добавил он весьма многозначительно, — Вы сами думали, что сможете это сделать.
Грейс подумала, что должна объяснить.
— Вдова просила, чтобы я принесла ей картину вчера вечером, — сказала она Элизабет и Амелии.
— Но она же огромная! — воскликнула Элизабет.
— Моя бабушка всегда предпочитала своего среднего сына, — сказал Томас, губы его скривились, Грейс не стала бы называть это улыбкой. Он оглядел комнату, и затем, как будто внезапно осознав, что здесь присутствует его невеста, сказал: