О чем он говорит?
— Я, я не думаю, — ответила Грейс.
— Тогда пошлите его в трактир. Там есть довольно приятная девица, которая… О, о чем это я думаю? Я же среди леди. – Хмыкнул он. – Тогда теплый бульон и, возможно, холодный компресс. После этого свободный день на любовь и нежность. Другой приятель, между прочим — он кивнул в сторону соседней группы деревьев — там. Совершенно цел, уверяю Вас, хотя он, вероятно, находит некоторые свои места более напряженными, чем он предпочитает.
Грейс вспыхнула и повернулась к вдове, пораженная тем, что она не давала разбойнику повода для такого непристойного разговора. Но вдова все еще была столь же бледна как белый лист, она уставилась на вора, как будто увидела призрака.
— Мэм? — сказала Грейс, немедленно беря ее руку. Она была холодной и липкой. И поникшей. Совершенно поникшей. — Мэм?
— Как Вас зовут? – прошептала вдова.
— Мое имя? — повторила Грейс в ужасе. С ней случился удар? Потеряла память?
— Ваше имя, — сказала вдова с большей силой, и было ясно, что на сей раз она обращалась к разбойнику.
Но он только засмеялся.
— Я рад вниманию столь прекрасной леди, но конечно Вы не думаете, что я назову свое имя, совершая поступок, за который могут повесить.
— Мне надо знать Ваше имя, — сказала вдова.
— А я, к сожалению, нуждаюсь в Ваших драгоценностях, — ответил он. С почтительным наклоном головы он указал на руку вдовы. — Это кольцо, если Вы не возражаете.
— Пожалуйста, — прошептала вдова, и Грейс пристально вгляделась в ее лицо. Вдова редко говорила спасибо и никогда не говорила пожалуйста.
— Она должна сесть, — сказал Грейс разбойнику, поскольку, конечно же, вдова была больна. У нее было прекрасное здоровье, но ей уже было далеко за семьдесят, и у нее был шок.
— Мне нет необходимости садиться, — резко сказала вдова, избавляясь от Грейс. Она вернулась к разбойнику, сняла свое кольцо и протянула ему. Он выдернул у нее кольцо, повертел его своими пальцами прежде, чем положить в карман.
Грейс тихо стояла, наблюдая за обменом, ожидая, что он попросит еще. Но к ее удивлению, вдова заговорила первой.
— У меня есть еще сумочка в карете, — медленно сказала она со странным, совершенно нетипичным уважением. – Пожалуйста, позвольте мне достать ее.
— Как бы я не хотел потворствовать Вам, — вежливо сказал он, — я должен отказаться. Кто знает, может, у Вас имеются два пистолета, спрятанные под сиденьем.
Грейс сглотнула, думая о драгоценностях.
— И, — добавил он, его поведение становилось почти кокетливым, — я могу сказать, что Вы — наиболее невыносимый тип женщины. — Он вздохнул с драматическим талантом. — Умная. О, признайте это. — Он одарил вдову гибельной улыбкой. — Вы — опытный наездник, первоклассная попытка, Вы можете придумывать истории достойные Шекспира.