Возможно, подумал он, она и не должна.
Это даже еще лучше.
— Шоколад, мисс Эверсли? — спросил лакей.
— О, да, пожалуйста, Грэм. — Она казалась довольной, получая свой напиток. И действительно, когда она, наконец, села напротив него с тарелкой, почти столь же полной, как его, она вздыхала от удовольствия.
— Вы не берете сахар? — спросил он удивленно. Он никогда не встречал женщину — и очень немного мужчин — любящих неподслащенный шоколад. Сам он этого не выносил.
Она покачала головой.
— Утром мне нужен чистый шоколад.
Он наблюдал с интересом — и, честно говоря, с изумлением — как она поочередно потягивала напиток и вдыхала его аромат. Ее руки не оставляли ее чашку, пока она не выпила последнюю каплю, и затем Грэм, который, очевидно, хорошо знал ее привычки, немедленно подошел к ней, снова наполняя чашку без всякого намека на указание.
Мисс Эверсли, решил Джек, определенно не была человеком, любящим вставать очень рано.
— Вы здесь уже давно? — спросила она, теперь, когда выпила полную чашку шоколада.
— Нет. — Он бросил печальный взгляд на свою тарелку, которая была почти пуста. — В армии я научился есть быстро.
— Я полагаю, это было необходимо, — сказала она, пробуя яйцо всмятку.
Он слегка кивнул, подтверждая ее слова.
— Герцогиня скоро подойдет, — сказала она.
— Ах. Таким образом, Вы подразумеваете, что мы должны научиться разговаривать быстро, если желаем приятно побеседовать до появления герцогини.
Ее губы дернулись.
— Это не совсем то, что я подразумевала, но… — Она сделала глоток шоколада, чтобы скрыть свою улыбку, — близко к этому.
— Нечто, что мы должны научиться делать быстро, — сказал он со вздохом.
Она подняла глаза, вилка застыла на полпути к ее рту. Маленькая капля яйца упала на тарелку с громким шлепком. Ее щеки пылали.
— Я подразумевал не это, — сказал он, радуясь ходу ее мыслей. — О боже, я никогда не делал бы этого быстро.
Ее губы приоткрылись. Не дойдя до образования буквы О, но, тем не менее, получился довольно привлекательный небольшой овал.
— Если, конечно, у меня не было бы выбора, — добавил он, позволяя своему взгляду стать тяжелым и страстным. — Когда стоишь перед выбором между скоростью и воздержанием…
— Мистер Одли!
Он откинулся на стуле с удовлетворенной улыбкой.
— Мне было интересно, когда Вы начнете ругать меня.
— Не так скоро, — пробормотала она.
Он взял свои нож и вилку и отрезал кусочек бекона. Он был толстым и розовым, отлично приготовленным.
— Вернемся к разговору, все это от того, — сказал он, кладя мясо в рот. Он прожевал, проглотил, затем добавил, — что я не способен быть серьезным.