— Так и есть, — отрезал Одли.
— Да, конечно. Я имею в виду не это, конечно, но…
— Она хочет сказать, — резко вмешался Томас, потому что, ей–Богу, больше он не мог выдержать ни минуты, — что если вы действительно законный наследник Джона Кэвендиша, тогда вы — герцог Уиндхем.
И он стал ждать. Он не знал точно чего. Он высказал свое мнение. Кто–то еще мог вмешаться и высказать свое проклятое мнение.
— Нет, — наконец произнес Одли, садясь на ближайший стул. — Нет.
— Вы останетесь здесь, — объявила вдова, — пока, к моему удовлетворению, этот вопрос не будет улажен.
— Нет, — повторил Одли значительно увереннее. — Я не останусь.
— О, да, вы останетесь, — ответила она. — Если вы этого не сделаете, то я передам вас властям как вора, каковым вы и являетесь.
— Вы этого не сделаете, — заявила Грейс. Она повернулась к мужчине, о котором шла речь. — Она никогда этого не сделает. Никогда, пока она полагает, что вы — ее внук.
— Замолчите! — рявкнула вдова. — Я не знаю, о чем вы думаете, говоря это, мисс Эверсли, но вы не член семьи, и вам нет места в этой комнате.
Томас вышел вперед, чтобы заступиться за Грейс, но прежде, чем он смог произнести хотя бы слово, встал Одли, выпрямив спину как на плацу, взгляд его стал тяжелым.
И впервые Томас подумал, что он не лгал о своей военной службе. Он был офицером до кончиков ногтей, когда произнес в приказном порядке:
— Никогда больше не говорите ей ничего подобного.
Вдова отскочила, опешив от его тона, а еще больше от того, что говорилось о ком–то, кого она считала намного ниже себя.
— Я — ваша бабушка, — отрезала она.
Одли не спускал глаз с ее лица.
— Это еще требует доказательств.
— Что? — вспыхнул Томас прежде, чем смог сдержать свою реакцию.
Одли бросил на него холодный оценивающий взгляд.
— Теперь вы пытаетесь мне сказать, — в голосе Томаса звучало недоверие, — что вы не считаете, что вы — сын Джона Кэвендиша?
Второй мужчина пожал плечами, внезапно вновь становясь больше похож на того жулика, которого он играл ранее.
— Откровенно говоря, я не уверен, что желаю получить вход в этот ваш очаровательный небольшой клуб.
— У вас нет выбора, — сказала вдова.
Одли взглянул на нее искоса.
— Такая любящая. Такая заботливая. Просто бабушка на все времена.
У Грейс вырвался еле сдерживаемый смешок, к которому и Томас не прочь был бы присоединиться, но при любых других обстоятельствах. Нет, он просто громко рассмеялся бы, серьезно. Но только не теперь. Не тогда, когда рядом с ним в его унылой гостиной стоял потенциальный узурпатор.
— Ваша милость, — нерешительно начала Грейс, но прямо сейчас он никого не хотел слышать. Он ничего не хотел выслушивать — ничьих мнений, ничьих предложений, ничего.