— Поставьте ее где–нибудь, — приказал Томас.
Слуги нашли свободное место и поставили картину на пол, осторожно прислонив к стене. Второй раз за день Томас смотрел на длинное мертвое лицо своего дяди Джона.
Но в этот раз совсем по–другому. Сколько раз он проходил мимо портрета и никогда не задерживался, чтобы рассмотреть его? И зачем бы это ему понадоболось? Он никогда не знал этого человека, и у него не было причин искать в нем знакомые черты.
Но сейчас…
Грейс первой нашла слова, чтобы выразить то, что увидели все:
— О, Боже!
Томас в шоке посмотрел на мистера Одли. Было похоже на то, как будто он сошел с картины.
— Вижу, что теперь нет никого, кто бы со мной не согласился, — самодовольно заявила его бабушка.
— Кто вы? — прошептал Томас, уставившись на мужчину, который мог быть только его двоюродным братом.
— Меня зовут, — он запнулся, неспособный оторвать глаз от портрета. — Данное мне имя… Мое полное имя Джон Августус Кэвендиш–Одли.
— Кем были ваши родители? — прошептал Томас. Не дождавшись ответа, Томас потребовал снова: — Кем был ваш отец? — при этом голос его стал на удивление пронзительным.
Одли оторвал глаза от портрета и осмотрелся.
— Проклятье, кем, по–вашему, он был?
Томас почувствовал, как рушится его мир. Все, что только что произошло, каждое мгновение, каждый его вздох заставляли его думать, что фактически он знает, кем тот был, но мысли его разбегались, ускользали, в голове образовалась пустота.
— Ваши родители, — наконец произнес он, и его голос вибрировал как на ветру. — Они были женаты?
— Какая вам разница? — прорычал Одли.
— Пожалуйста, — умоляла Грейс, снова и снова кидаясь то к одному, то к другому. — Он не знает. — Она посмотрела на Томаса, и он понял то, что она пыталась ему сказать. Одли не знал. Он понятия не имел, что за собой влечет тот факт, был ли он рожден законным ребенком.
Грейс умоляюще смотрела на Томаса, уговаривая сообщить Одли правду. Им не следует держать это в секрете, какими бы ни были последствия. Потому она сказала:
— Кто–то должен объяснить мистеру Одли…
— Кэвендишу! — поправила вдова.
— Мистеру Кэвендишу–Одли, — дипломатически выкрутилась Грейс. — Кто–то должен сказать ему, что… что… — Она в отчаянии смотрела то на одного, то на другого, наконец остановив пристальный взгляд на ошеломленном лице Одли. — Ваш отец — человек на портрете, который предположительно является вашим отцом — он был… старшим братом отца его милости.
Никто ничего не сказал.
Грейс откашлялась.
— Поэтому, если… если ваши родители действительно поженились, как и положено по закону…